Пойнтер: Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет - стр. 176
– Так и не помню, – виновато развел лапами кадорг, отвечая на этот, даже недовысказанный, но вполне явственный вопрос. – Трампа-то как облупленного знаю, а тут по-прежнему.
– Что ж звал? – этот вопрос уже удалось выговорить целиком. – Не боишься, что тот за имя даже из-за Последней Завесы спросить придет?
Хотя ответ, похоже, я и так знаю. Не придет рядовой Джефферсон Трамп, ни за именем своим, ни за ответом. Как многие уже никогда не выйдут из меканских топей. Даже мертвяками болотными…
– Сгинул он. Без следа. В «ведьмин студень» угодил, плашмя лег, со всего маху. Недолго барахтался… – подтвердил силу моего чутья кадорг.
Опять, как получается, Раптор. Зачем только мне это? Неважно же, кто он, главное – на своем месте. Доверие, конечно, ценю, но…
И это еще не все, как выяснилось. Откровения продолжились, да в таком ключе, какого я совсем не ожидал. Вытянув очередную паузу, как подбитого осадника из болотной трясины, тяжкую и долгую, кадорг дошел до главного.
– Не о том спрашиваешь… О том спроси, почему именно Джефа помню. Под Ар-Тесайсой, как он, многие пропадом пропали. И не одного из них в лицах представить могу, так что мать не отличит. В нынешнем-то виде…
– Друг был? – предположение из напрашивающихся.
– Да не сказать… Наоборот скорей… Словом, я Трампа в «ведьмин студень» и пристроил.
Вот, тебе, покойничек, и Приснодень… Под трибунал, что ли, захотел? Смертную казнь на все оставшиеся семнадцать процентов? Так дважды за одно не убьешь, а Мекан с него уже сполна спросил. До утраты личностной адекватности. Или каторжные работы в порядке послабления желает испробовать? Тут и правда – кадоргам в здешних топях куда хуже, чем государственным заключенным в Тайрисских копях. Все одно не понимаю. Может, дальше дойдет?
Повинная кадавризированного организма меж тем не прекращалась.
– Да и сам с ним заодно кувыркнулся. Себя со злости не помнил, а его не отпускал. Чтобы наверняка. Хуже тесайрца дикого. Так с тех пор и пошло, с той злобы. Себя не помню, а Джефа – как родного… Вот и все.
Монолог дался Раптору нелегко, зато прояснил многое. Видно, сам он назначил себе такое. Хуже казни и каторги. До потери себя, до памяти лишь о том, у кого отобрал больше, чем у самого осталось. Такое наружу выпустить, в слова облечь не каждый решится. Но меж нами, меканскими парнями, желтизны лживой быть не должно, по какую сторону Последней Завесы большей своей частью ни обретайся. Как только дать понять это без высоких слов, на которые никто из нас, многогрешных, не способен?
Разве что так…
– Дело прошлое. Прикинь, позавидовал бы тебе Трамп или нет…