Пояс неверности. Роман втроем - стр. 20
Плечи его были широки, глаза неприятно светлы, волосы неприлично длинны, тревожными завитками падали на воротник футболки Пол Смит, ослепительно белой. Зубы его были крупны и как-то немного кривоваты, это добавляло его отлакированной красоте хулиганской дерзости, что-то такое от Гекльберри Финна. Слова его были насмешливы, тон бесцеремонен, губы сухие, не выношу влажных прикосновений, гадливо содрогаюсь, воображая их возможность. Содрогнулась и сейчас, хороший день середины августа вдруг показался плохим днем начала февраля. Застыла ледяной фигурой медведя, поедающего клубнику с дерева – символ Мадрида.
На десятилетие компании я имела глупость заказать несколько ледяных фигур, убедили опытные менеджеры фирмы – устроителя праздников, мне бы таких толковых рекламных агентов. Ассортимент фигур, пожелания по внешнему виду, размерам и прочие важные детали мы подробно оговаривали со скульптором-ледорезом. Дважды просмотрели цветной каталог с фотографиями его работ, я особо настаивала на изготовлении изящной голубки, держащей в клюве оливковую ветвь, это показалось созвучным моей фамилии. Привезенные в день торжества ледяные фигуры более всего напоминали снеговиков, вылепленных второклассниками-имбецилами на большой перемене. Дифференцировать, кто из них голубка с ветвью, кто медведь, а кто – конь с крыльями, он же Пегас, было невозможно.
– Это хоть приблизительно что? – после затянувшейся паузы спросил мой заместитель.
– А ты как думаешшшь?! – злобно прошипела я.
– Стопка книг? – осторожно предположил он, а я завыла, в бешенстве.
Выставлять на стол их было невозможно, скульптуры грустно истекали талой водой, отчего-то непрозрачной, во внутреннем дворике. Добрая Эва пожалела самую маленькую, самую уродливую фигурку, утащила в ресторанный гигантский холодильник.
– С Вами все в порядке, мадам? – довольно развязно осведомился неизвестный прыгун в высоту. Смотрел, бессовестно прищуривая непостижимые глаза, почти белые. Возраст его был ощутимо меньше моего собственного. Лет на пятнадцать.
Я быстро отошла, чтобы сейчас же не зарыться носом в его пижонскую футболку.
– А какое там, говоришь, у вас вино? – спросила я Аньку, стремительно перемешивающую что-то в деревянной большой миске.
– Отличное вино, – оживилась она, – испанское, нам Антоневичи из Толедо привезли… Они там познакомились с какой-то местной семьей, так вот эта семья все свои поколения делала вино. И дедушка их делал вино. И прадедушка делал вино. И…
– А кто вот этот, этот кто? – оборвала я экскурс по генеалогическому древу семьи виноделов, чуть двигая подбородком, указала направление.