Размер шрифта
-
+

Пояс неверности. Роман втроем - стр. 19

Полный, радостно оживленный Смирнов встретил нас у новенькой чугуннолитой калитки со странным контуром внутри, напоминающим свастику. Я промолчала, а активная Маркелова с недоумением показала на нее рукой.

– Это древний символ солнца, – обиженно и как-то привычно закричал Смирнов, – вы мне это прекратите!

Мы ему это прекратили и взошли на специально оборудованную площадку перед домом. Жена Смирнова хлопотливо бегала с маленькой желтой тряпкой в руках по летней кухне – строение в форме прямого угла, включающее в себя печь, мангал и массу прочих удобств. Красный облицовочный кирпич.

– Привет, – помахала она нам на бегу маленькой желтой тряпкой, – извините, девчонки, не успеваю, Смирнов меня сейчас удавит.

– Да ладно тебе, Ань, – сказали мы, – давай поможем.

– Нет, – испугалась она, – нет и нет! Тогда точно удавит! Идите вон, вино пейте. На столике сервировано…

– Я за рулем, – ответила я.

– А можно, я водки, – ответила Эва.

– А я шампанского бы, – ответила Маркелова, – только чтоб не кислятину.

И мы направились к столику. Был один из длинных дней середины августа, когда до обеда лето, а после обеда осень хорошо пахнет нагретой землей и солнце – самое нежное.

– Мы первые, как обычно, – недовольно бубнила Эва. – Так и думала, приедем – и давай хлеб нарезать, колбасу в салат крошить…

– Не ворчи, – предложила я, – ты водки хотела? Анька говорит: сервировано…

Маркелова уже громыхала бутылками.

Внезапно налетел Смирнов, стукнувшись о мое плечо выставленной вперед упрямой кудрявой головой.

– Слушай, ты мужчинку здесь не видела?

– Я тут из людей видела только твою Аньку и вот Маркелову, – я показала ему копошащуюся Аньку все еще с желтой тряпкой и Маркелову – уже с бокалом вина.

– Я белого выпью, – деловито пояснила она через цветочную клумбу, – чтобы платье не залить.

– Где же он, где, – Смирнов буквально схватился руками за голову и принялся раскачивать ее вот так, вручную, слева направо, слева направо.

Через забор, красиво взмахнув длинными ногами, неожиданно перепрыгнул некто. Кажется, такая техника прыжков в высоту называлась на уроках физкультуры «ножницы».

– Привет, – бодро сказал некто, глядя на меня и не глядя на Смирнова, – наконец-то Вы.

– Привет, – сказала я.

Он протянул мне руку, я пожала, Он перевернул мою ладонь книзу, склонился и поцеловал. Моя бедная ладонь, шитая-перешитая, одиннадцать аккуратно выполненных профессионалом швов. Он ничего не спросил, просто поцеловал дополнительно еще в несколько шрамов.

Такие старые, старые уловки, хотела подумать я, да не подумала. Сердце застучало в пять раз чаще положенного, сорвалось со своего места в середине грудины, чуть левее, поднялось по пищеводу и забилось в горле, умоляя о глотке воздуха, лишнем, немедленно. Я глубоко вздохнула. Без надобности поправила волосы.

Страница 19