Поветрие - стр. 53
Выбежал он обратно на пятачок перед воротами города, и сердце радостно стукнуло. Он увидел, что Фрязин спокойно стоит на ногах, сжимая в руках бердыш, а одесную и ошуюю от него валяются темными кучами упыриные тела – значит, всех он порубал, и, кажется, все низовские тоже были живы-здоровы, только перепуганы насмерть: жались друг к другу, словно цыплята, а одна баба, кажется, сомлела от страха и лежала на траве.
Фрязин с гнавшимися за Максимом мертвяками разобрался без труда, последней зарубил бабу, нескладно ковылявшую, согнувшись под тяжестью торчавшего из нее Максимова бердыша. После этого обернулся к воротам.
– Ну, что, служивый, понял теперь, что мы за люди?! – прокричал он в сторону торчавшей над частоколом красной шапки. – Зови своего старшого!
На стене послышался топот, а минут через пять показалась другая голова, принадлежавшая белокурому парню в лихо заломленной шапке, совсем молодому, немногим постарше Максима. Посмотрел он вниз, да как гаркнет в сторону:
– Что ж ты, жопа усатая, творишь?! Почто людей живых держишь внизу, когда там упыри?! Быстро отворил ворота, крыса помойная!
Минуты не прошло, как тяжелые створки перед Фрязиным и прочими раскрылись, низовские бабы тут же бросились туда, крестясь и опрокидывая друг друга. Фрязин с Максимом зашли последними.
– Ты уж, дядя, на людей моих извини, зла не держи, – сказал сотник Фрязину, встретив его у ворот. – Совсем люди тут одичали, что звери лесные. И то сказать: страшно.
Был он высок, строен, молодцеват, с негустыми усишками и прячущейся в них лукавой улыбкой – из тех, какие страсть как нравятся девкам, и от которых им, девкам, бывает беда.
– Тебя как звать-то? – спросил его Фрязин сурово, но чувствовалось, что ему сотник скорее приглянулся.
– Я, дядя, Василий Чертков, а тебя как величать?
– Фрязин я, – ответил тот. – Слыхивал, небось?
– Нет, дядя, не доводилось, – ответил сотник. – Я ведь не из здешних мест. Я сам из-под Костромы, потом служил то здесь, то там, а теперь, вот, приказ мне вышел вести сотню под Псков – сказывают, король туда скоро явится со всем войском. Да я вместо того, чтоб туда поспеть, засел в этой дыре, прости, Господи, и ни туда, ни сюда.
– И давно здесь это все? – спросил Фрязин.
– Да уж, почитай две недели как. Как в посаде началось, я же и надоумил воеводу посад сжечь, а то он все тянул: «Авось» да «Небось». Коли б не я, еще хуже была б беда.
– Что ж он, воевода, жалостливый такой до людей, что ли, что посады жечь не хотел?
– Какое там! – усмехнулся Чертков. – До людей он лют, а больше всего боялся, кабы до царя не дошло, какой у нас здесь вышел сабантуй. Людей-то сколько б не померло – все схоронить можно, а посад-то сожженный уж в мешок не спрячешь. Тем я его только и уговорил, что из посада они и в городище поналезут, до нас доберутся.