Повести и рассказы - стр. 39

– Что ты хочешь, Степа? – спросила матушка, видя протянутую руку больного.

Степан шепотом пытается что-то сказать матушке. Она склонила к нему ухо и расслышала его шепот:

– Что же, матушка, вы их в дом не приглашаете?

– Кого тут приглашать, Степа? – спросила матушка так же шепотом, озираясь кругом и никого не видя.

– Так вот же они, стоят у дверей: мои папа и мама, отец Таврион, матушка Евфросинья.

Авдотья в недоумении вновь оглянулась на двери, но никого там не увидела.

– Бедный мальчик, – со вздохом всхлипывает матушка, – он бредит.

– Я не брежу, матушка, я просто их вижу. Как же вы их не видите?

Степан вновь глядит на своих родных и замечает вместе с ними отца Петра, тоже в белой рясе, который приветливо машет ему рукой.

– Вот и отец Петр с ними, – радостно шепчет Степан, – значит, Господь его простил.

Степан видит, как из-за отца Петра протискивается Крутов в белой каракулевой шапке и белой бурке. Он озорно подмигивает Степану. Степан подмигивает ему в ответ и шепчет:

– Милостив Господь, не то что мы, грешники, – и поворачивается к Авдотье. – Они зовут меня, матушка. Помогите мне подняться, я пойду с ними.

Он еще раз улыбнулся и, облегченно вздохнув, прошептал:

– Я пошел, матушка, до свидания.

– Прощай, Степушка, – тихо сказала матушка, закрывая большие, навеки застывшие голубые глаза Степана.

В аул их привезли на рассвете. Сняли с головы мешки и вытолкали из машины. Гаврилов жадно глотал чистый воздух высокогорья. Пока несколько часов тряслись в машине, он чуть не задохнулся в этом невыносимо пыльном мешке. Оглядевшись, увидел, что стоят они возле небольшого двухэтажного каменного дома, прилепившегося к скале. Скала круто уходила вверх, метра через три-четыре переходя в террасу, на которой тоже располагался дом, вернее, обмазанная глиной небольшая сакля[42] с плоской крышей. Пленникам приказали сесть на землю. Гаврилов замешкался и тут же получил болезненный удар в плечо прикладом автомата. Он оглядел своих товарищей по несчастью. Их было трое: один совсем молоденький солдатик и двое парней, с которыми он прибыл в Чечню на восстановление нефтеперерабатывающего завода. Михаил Патриев и Илья Коваль – слесари-наладчики, а он, Анатолий Гаврилов, – инженер фильтрационных систем. С солдатом они даже толком не успели познакомиться, так как того подсадили к ним в машину уже на выезде из Грозного. Вид у Коваля был плачевный: кровоподтек на всю правую скулу и полностью заплывший глаз. Досталось бедняге, когда уже на выезде из Грозного попробовал сбежать. Чеченец, нагнавший его, сбил с ног и стал яростно пинать, норовя попасть своим тяжелым армейским ботинком по голове. Так бы и забил парня, если бы другие сопровождавшие не оттащили разъяренного соплеменника.