Повести и рассказы - стр. 32
– Кравчук, – крикнул тот, не сходя с места, – веди сюда попа.
Дверь в избу приоткрылась, и заглянула вихрастая голова красноармейца:
– Щас, товарищ командир, тилько хвалыночку погодьте[35], приведу, гада.
В избу вталкивают отца Петра. Тот крестится на угол с образами и вопросительно глядит на Крутова. Коган, прищурив глаза, презрительно разглядывает священника. Петр снова крестится и переводит взгляд на Когана.
– Мы вас не молиться сюда позвали, – с ехидством замечает Коган, – а сообщить вам, что саботажников декрета советской власти о продразверстке мы расстреливаем на месте без суда и следствия.
– Господи, – испуганно сказал Петр, – да разве я саботажник? Степка – он по молодости, по глупости, а так никто и не помышлял против. Мы только Божью службу правим, ни во что не вмешиваемся.
– Оправдания нам ни к чему, – отваливаясь к стене, небрежно произнес Коган, – вы можете спасти себя только конкретным делом.
– Готов, готов искупить вину, – действительно с большой готовностью воскликнул Петр и растерянно улыбнулся.
– Вот-вот, искупите. Мы соберем сход, и вы и ваш молодой помощник пред всем народом откажетесь от веры в Бога и признаетесь людям в преднамеренном обмане, который вы совершали под нажимом царизма. Ну а теперь, мол, когда советская власть дала всем свободу, вы не намерены дальше обманывать народ. Словом, что-то в этом роде.
– Да как же так? Это невозможно, это немыслимо. – Отец Петр повернулся к Крутову, как бы ища у него поддержки и осуждения немыслимой просьбы.
– Вот вы идите и помыслите, через полчаса дадите ответ, – спокойно сказал комиссар.
А Крутов пьяно расхохотался:
– Иди, поп, да думай быстрей! А то тебя комиссар шлепнет, и твою попадью, и вообще всех в расход.
При этих словах Коган неодобрительно посмотрел на Крутова и поморщился.
– Помилуйте, а их-то за что? – испуганно воскликнул отец Петр.
– Как это за что? А как ваших пособников, – наклоняясь вперед над столом, негромко, но отчетливо произнес Коган, глядя прямо в глаза Петру.
Тот с ужасом поглядел в колючие глаза комиссара и упавшим голосом произнес:
– Я согласен.
– А ваш юный помощник? – не унимался Коган.
– А, Степка. Он послушный, как я благословлю, так и будет.
В просторном дровянике сарая у поленницы дров стоял Степан и молился. Вскоре открылась дверь и в нее втолкнули отца Петра. Степан оглянулся на него с вопросительным взглядом. Но отец Петр, ошарашенный и подавленный случившимся, даже не посмотрел на Степана, молча прошел, сел на большой чурбан и обхватил голову руками. Степан какое-то время смотрел на отца Петра, а потом отвернулся и вновь начал молиться.