Повелитель птиц - стр. 3
– Когда мне было шестнадцать лет, мой приемный отец предложил меня своему букмекеру в качестве оплаты долга, – подчеркнуто резко сказала она.
– Вы хотите сказать… – Бьянка ахнула.
– Я хочу сказать именно это. Когда я отказалась, они меня избили. У меня тоже есть отметины, только мои на спине.
Бьянка опустила рукава, полностью спрятав в них руки.
– И что вы сделали?
– Я подожгла букмекеру бороду и ушла оттуда ко всем чертям. – Нина отправила в рот немного картошки. – Затем какое-то время, как и ты, жила на улице, однако для меня это закончилось плохо. Вот почему я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на то, как ты подвергаешь себя опасности. Поскольку в моих силах этому помешать.
Она умолкла, давая девочке возможность осмыслить ее слова, принять то, что она, Нина, понимает ее так, как никто другой. Почувствовав, как неуверенность Бьянки начинает рушиться, Геррера ждала.
Наконец Бьянка отложила недоеденный бургер, и ее глаза наполнились слезами.
– Никто мне не верит, – прошептала она.
Нина молчала до тех пор, пока девочка не посмотрела ей в лицо.
– Я тебе верю.
Этих трех простых слов оказалось достаточно. Слов, которых Бьянка, вероятно, до сих пор не слышала ни от одного взрослого. Она изо всех сил старалась скрыть свои чувства, однако одинокая слезинка все-таки сползла у нее по щеке.
Нина подалась вперед.
– Расскажи мне все.
Плотину прорвало. В течение следующих двадцати минут Бьянка говорила, а Нина внимательно ее слушала. Под конец девочка согласилась снять худи, показав Нине грубые рубцы на руках.
– Это от пластиковых наручников? – спросила Нина, указывая на красные линии на запястьях.
Молча кивнув, Бьянка задрала штанину потертых джинсов, показывая такие же отметины на голени и лодыжке.
– Вот почему я постоянно убегаю, – произнесла девочка таким же слабым голосом, каким было ее щуплое тело. – Но теперь я больше не могу вернуться обратно. Приемные родители сказали, что если я убегу опять, когда я вернусь, они меня убьют и представят всё как несчастный случай. – Она сглотнула комок в горле. – И я им верю.
Когда Бьянка расправилась с едой, Нина связалась со своим начальством и попросила, чтобы в магистратуре Фэрфакса ее принял кто-нибудь из службы защиты детей, чтобы составить заявление на приемных родителей Бьянки в связи с физическим насилием над ребенком.
Три часа спустя Геррера отперла дверь в свою квартиру на последнем этаже четырехэтажного дома без лифта в неофициальном латиноамериканском квартале Спрингфилда. Распахнув дверь, она обернулась к Бьянке:
– Ничего особенного, но на пару дней сойдет, пока я не найду тебе новую приемную семью.