Потому что (не) люблю… - стр. 4

У меня перед глазами поплыла красная пелена… Едва сдерживаясь развернулся к девчонке.

– Что бы ты понимала, эта тачка стоит двадцать миллионов. Ремонта минимум на лям-полтора точно. У тебя есть такие деньги?

– Да пошёл ты! – огрызнулась она, но уже значительно тише.

– Я так и думал. Ну что ж, похоже, следующие лет пять тебе придётся провести за решёткой. Но можно иначе – я тебя просто отпущу, если скажешь, кто заказал.

Она упрямо молчала. Дерзкая во всём: в вызывающем, ненавидяще-испуганном взгляде, в том, как не прекращая ни на секунду, пытается вывернуться из захвата и дать дёру, в брани, которая срывается с пухлых обкусанных губ так свободно, словно это просто дыхание.

– Ну? Последний раз спрашиваю.

Молчит.

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

– Да пошёл ты! – вскинула она на меня полный презрения взгляд, такой, что я даже замер на мгновение – она была похожа на глупого трёхнедельного котёнка, шипящего в морду бойцовскому псу. И это, как ни странно, было даже забавно. – Кого ты из себя строишь, крутого? А в зеркало себя видел вообще? И тачку свою уродскую ты в соседнем гараже из ржавой Приоры сделал!

– Ффф… – сжал я кулаки в карманах. Всё-таки она бесила, а не забавляла. – Короче Паш, грузи её и на хату.

***

Едва вошёл в дом, как сразу услышал Маринкин смех. Звонкий, беззаботный, взахлёб. У меня аж челюсть свело. Что это – злость? Ревность?

Остро захотелось послать всё куда подальше, однако я натянул довольную улыбку, и шагнул в гостиную.

Кирей развалился на диванчике, а Маринка сидела напротив него на барном островке и игриво болтая ногами, хохотала. Ну то есть вот эта зараза, от которой я за последние месяца так четыре не то, что близости, а даже улыбки не видел, сидела сейчас на столе и заливалась смехом. Склонённая к плечу голова и откинутые назад волосы будто случайно открывали изящную линию оголённой шеи и ключиц…

Увидев меня, тут же осеклась. Скользнула со столешницы, оправила съехавший на плечо ворот шёлковой домашней блузы и привычно натянула длинные рукава на кулаки. Всего мгновение – и вот она снова закрытая и чужая.

– О, Даныч, братан! – поднялся навстречу мне Кирей. – Наконец-то!

Обнялись – крепко, по-настоящему. Как и положено самым близким друганам детства.

– Ничего себе, Капитан Америка! – тиснул я его за прокачанное плечо. – Пять лет назад ты, помнится, был помягче.

– Работа такая, – смеясь подёргал грудными мышцами Кирей. Получилось эффектно.

– Всё-таки порвал Голливуд?

– Типа того. А ты-то чего такой покоцаный? – кивнул на подсохшую уже корку на моей губе. – Жена что ли бьёт?