Потому что (не) люблю… - стр. 34
Со стороны, возможно, покажется глупо, но, когда тебе уже под сорок, твоя жизнь зациклена на попытках сохранить беременность, а организм при этом раз за разом отвергает едва завязавшийся плод – надеяться начинаешь на что угодно. Поэтому наряду с супермодными курортами и дорогими заграничными клиниками я одно время не брезговала и «бабками», гадалками и всякими там другими эзотериками. А вдруг?
Однако все они были плюс-минус одинаковыми, и со временем я и сама, как заправская гадалка, научилась сходу определять кто из них по какой схеме «работает». И разуверилась. Но в этот раз всё было иначе. В тот день, двадцать пятого марта, я пришла на могилку к Владушке. Никого не трогала, даже по сторонам особо не смотрела, когда ко мне подошла вдруг цыганка. На вид ей было около пятидесяти пяти, и она была странная, словно слегка безумная: хихикала, спорила сама с собой, говорила о себе в третьем лице, обращалась к самой себе с вопросами, как будто в голове у неё сидела ещё парочка человек. Но особенно мне запомнились её разноцветные глаза – один зелёный, как бутылочное стекло, другой жгуче-карий. Когда я смотрела в них, сердце отчего-то замирало щемящим чувством дежавю.
– Тамара уже давным-давно знает, о чём болит твоё сердце, девочка! – безо всякого предисловия начала она. – Но рано ещё было. А теперь пора.
Я, если честно, испугалась, даже несмотря на то, что папа милиционер всегда относился к цыганам со спокойной строгой справедливостью, говоря, что они такие же люди, как и остальные, и я помнила это с детства. А вот сейчас обуял вдруг какой-то мистический ужас. Подумала вдруг, что лучше – сразу дать ей денег чтобы отстала или вообще не связываться, а просто сбежать?
– Ты Тамару не бойся, – словно услышав мои мысли, рассмеялась она, – Тамаре всего-то и надо, что подсказать тебе дорогу. На Северный Кавказ поезжай, на минеральные воды. И раз уж решилась, то и умри без сожаления.
По мне колким табуном ринулись мурашки и резко засаднили шрамы на запястьях, и я, захлопнув калитку оградки, едва ли не бегом поспешила прочь.
– Это прошлое твоё, а не тело не принимает дитя! – крикнула мне вслед цыганка. – И пока ты не умрёшь, оно так и будет с тобой!
Я замерла. Медленно обернулась.
– Что ты сказала?
– Всё отсюда, – сжала цыганка виски кулаками. – Давняя твоя беда. Горькая вина за чужую ошибку. Чужой крест несёшь, и ни понять этого, ни скинуть не можешь, слишком давно взвалила.
– Я не понимаю.
Цыганка рассмеялась.
– А Тамара и сама не понимает! Она говорит то, что видит сердце, а сердце видит не так как глаза, потому что глаза говорят с разумом, а сердце – с душой. Сердце говорит Тамаре, что одной маленькой, брошенной девочке нужно поехать на минеральные воды и тогда в её жизни снова появится сын.