Потомокъ. Князь мертвецов - стр. 11
Каббалист доковылял до Пахомова, ухватился за плечо – было больно, но инженер даже не дернулся.
– Нам всем конец… – обреченно выдохнул каббалист.
– Он сам… его люди первыми напали… – Пахомов понимал, что его слова звучат детским лепетом.
– Кто нас станет слушать? – с безнадежной горечью ответил каббалист. – Особенно меня…
– Значит… – Пахомов сглотнул. – Надо сделать так, чтоб никому ничего не пришлось объяснять.
Они посмотрели на лежащего без сознания Карташова, на тела, разбросанные по насыпи, и кивнули друг другу.
Глава 1
Череп в зазеркалье
– Сегодня самый важный день в моей жизни!
Он посмотрел в зеркало и с нажимом повторил:
– Самый важный день моей жизни! Сегодня!
И встретил собственный напряженный взгляд, в глубине которого прятались разом и страх, и предвкушение.
Бережно провел гребнем по тщательно уложенным темно-русым волосам, повернул голову, придирчиво оглядывая себя со всех сторон. В большом настенном зеркале отразился юноша неполных шестнадцати лет, не слишком высокий, хоть и низкорослым не назовешь, изрядно широкоплечий.
Дмитрий Меркулов, сын коллежского советника Аркадия Меркулова и Рогнеды, в девичестве кровной княжны Морановны из рода Белозерских, неприязненно воззрился на свое отражение. Черты собственного лица его устраивали – пусть они и не блистали особой красотой, но в них сквозило древнее благородство рода покойной матушки (по крайности, Мите хотелось так думать!). Зато в коренастой фигуре, увы, не было ни грана модных в высшем свете тонкости и изящества. Сполна сказывалось отцовское наследие. Отец нынче, конечно, человек значимый, потомственный дворянин и многих орденов кавалер, но происхождение имел вполне плебейское – отец его, Митин дед, был всего лишь городовым! О чем сам Митя предпочел бы забыть, только вот отец ни в какую не соглашался. И вспоминал, и говорил, и гордился, и от Мити требовал того же.
Митя повернулся перед зеркалом, оглядывая себя с боков. Коренастость можно списать на долгие занятия греблей да облагородить правильно скроенной одеждой, но… Вот в одежде-то все и дело!
Митя попытался одернуть сюртук и застонал от ощущения полной и абсолютной безнадежности! И полугода еще не прошло как Его Императорское Величество, Александр III Даждьбожич, наградил отца имением и отправил из Петербурга в Екатеринославскую губернию создавать первый в империи губернский Департамент полиции, объединяющий полицию, жандармов и порубежных стражников. Назначение отца считали ссылкой, наказанием за то, что осмелился обвинить в воровстве – страшно подумать! – самого императорского племянника, одного из Великих Князей, Кровного Внука Даждьбога-Солнца! Увы, верно обвинить, но тем хуже для нечуткого и неделикатного сыскаря – так считали в свете. Сам же отец и матушкины родичи Белозерские видели в новой должности ступеньку для грядущего триумфального возвращения, и не только отцовского. Дальше начинались не просто сложные, но еще и постоянно меняющиеся политические расчеты, от которых у Мити голова шла кругом. А ведь настоящий светский человек должен разбираться в интригах двора. Или хотя бы убедительно делать вид, что разбирается.