Потомокъ. Князь мертвецов - стр. 13

Митя шарахнулся от стекла и судорожно рванул жесткий ворот сорочки. Замер, упираясь рукой в стену и тяжело дыша. В сторону зеркала он старался не глядеть. Постепенно дыхание его успокоилось. Он выпрямился, решительно направился снова к зеркалу и принялся застегивать ворот сорочки, морщась от ощущения слишком грубых швов под пальцами.

– Ничего… Все еще будет… хорошо. У меня. А кой-кому будет… плохо… И это тоже… будет… хорошо… – сквозь зубы бормотал он, повязывая шейный платок – один из немногих уцелевших петербургских.

Туман за стеклом снова начал медленно, вкрадчиво сгущаться… но Митя мрачно зыркнул, зеркало мгновенно очистилось и замерло, добропорядочно демонстрируя его хмурую физиономию и безупречный узел шейного платка.

– Смотри у меня! – предостерегающе буркнул Митя, сколол платок булавкой с навершием в виде мораниного серпа, повернулся на каблуках и направился вон из комнаты.

– Па-а-адумаешь… – прошелестел у него за спиной… кажется, женский или, скорее, девичий голос, но так тихо, что можно решить – показалось. В зеркале мелькнула тень – будто черное крыло взмахнуло, ветерок качнул края тяжелых бархатных портьер, и все стихло.

Митя торопливо сбежал вниз по лестнице и направился к столовой. Обычно он не спешил – последние полтора месяца отношения в семействе Меркуловых были весьма холодны. Но сейчас лихорадочное нетерпение гнало его вперед, заставляя позабыть обо всех семейных неурядицах. На миг замешкался, привычно сожалея, что нет лакея, готового распахнуть дверь, – и вряд ли отец когда-нибудь согласится такого лакея завести! Толкнул дверь сам и вошел.

– Отец… Тетушка… Кузина… Ингвар…

– Опаздываешь, – проворчал отец, бросая на Митю хмурый взгляд.

Тетушка Людмила Валерьяновна лишь сильнее поджала и без того узкие губы, а семилетняя Ниночка воинственно нацелила в его сторону торчащие рожками косички.

Семейство недвусмысленно демонстрировало, что в доме Митя по-прежнему persona non grata[2]. Впрочем, тетушка его не жаловала с первого же дня, как перебралась из Ярославля, и всячески это демонстрировала. Отсутствие поддержки со стороны отца заставило ее притихнуть ненадолго, но потом случился набег варяжских находников-виталийцев на город, а сразу после него – Митин побег. Отец и сын Меркуловы в который раз рассорились, а тетушка воспрянула духом.

Так что теперь единственный, кто покосился на Митю сочувственно, был Ингвар, младший брат управляющего. Великие Предки, а ведь еще недавно они с Ингваром на дух друг друга не выносили! Какая горькая ирония!