Потерянный ребенок - стр. 44
Когда мы вернулись домой, он начал расспрашивать меня, был ли у меня с Питом роман. Он сказал мне, что я люблю Пита, потому что мой собственный муж мне противен. Что я считаю его трусом, раз он позволил своим друзьям умереть. Что я больше не люблю его. Он так кричал, что я не могла его успокоить. Совершенно неожиданно он ударил меня кулаком. Мой рот наполнился кровью, я закричала. Мне было так страшно, что я зарылась под одеяло, чтобы защититься от новых ударов, я совсем не знала, что делать. Он никогда раньше и пальцем меня не трогал. Мисс Этель услышала переполох. Я сказала ей, что мне очень жаль и что все уже в порядке, но, увидев мое лицо, она пришла в ужас, и тогда я поняла, что их доброй воле пришел конец.
Во время долгой автобусной поездки Гарриет и Джейкоб сидели молча, вспоминая недавнее Рождество. Глядя в окно, Гарриет будто снова видела, как Джейкоб пошел в сад нарубить еще дров, а она, начинив индейку, поставила ее в плиту и стала зажигать огонь. В тот день их судьба была предрешена.
Услышав крик Джейкоба на кухне, Гарриет мигом бросила все свои дела и ринулась к нему. Он стоял на коленях перед плитой и держал мясо голыми руками. Жир шипел на его коже, а он кричал ей, что его друг горит.
Успокоить Джейкоба было совершенно невозможно. Он бросил индейку в раковину и включил воду, пытаясь остудить ее, но сам продолжал кричать и звать на помощь.
Выбиваясь из сил, Гарриет наконец смогла оттащить его прочь. Когда она уложила его в кровать, он сквозь слезы рассказал ей, что скворчащая кожа индейки вызвала в его памяти воспоминание о том, как на берегах Нормандии прямо у него на глазах горела кожа на теле его друга. Кое-как Гарриет удалось спасти рождественский ужин, но затем на кухне появилась мисс Этель и объявила, что им придется покинуть этот дом. В то утро они с Джейкобом не говорили об этом. Ей было невыносимо даже вернуться в мыслях к событиям того утра. От вида обожженных, покрытых волдырями рук Джейкоба слезы выступали на ее глазах.
Автобус с грохотом остановился у поместья Норткот, вернув Гарриет в настоящее.
– Ну же, пойдем, – сказал Джейкоб, бросив ей под ноги ее чемодан, но та лишь изумленно смотрела на огромные железные ворота и длинную покрытую наледью подъездную дорожку, ведущую к особняку в георгианском стиле.
Джейкоб ушел вперед, махая рукой жене и подгоняя ее, но Гарриет будто приросла к земле, несмотря на порывы свирепого декабрьского ветра. Она знала, что ей не хватит сил работать служанкой в доме, где, по слухам, было тридцать спален, четыре гостиных, две библиотеки и огромный банкетный зал.