Потерян в море - стр. 7
– Звезды, созвездия, мгла… Сам космос – это продолжение земли. Жизнь за пределами жизни, – Фанатик, шедший по палубе к юнге, жестко усмехнулся. Он кивнул на спираль: – Это галактика. Одна из многих. Скопление душ, закончивших земной путь. Некоторые из них горят ярко, другие едва сияют. Удивительно, что они вообще оказались здесь, а не стерлись в пыль, чтобы смешаться с мраком.
– Я не понимаю, капитан. Как… Как?
Только теперь Малёк, когда капитан подошел практически вплотную, заметил, как по коже Грахго пробегают паутины жил, испускающие едва различимый алый свет. Они терялись в волосах, делали зелень глаз ярче, скрывались под одеждой и плавно перетекали во фрегат, соединяя Фанатика с ним сотнями тысяч переходов. Страх юнги яростнее впился в дерево Отверженного.
– Успокойся, мальчик. Быть здесь – великий дар.
– Почему?
– Почему ты здесь или почему это дар? – капитан хмыкнул.
Он тяжело вздохнул, прикрывая глаза и опуская голову. Отверженный, повернувшись к говорившим, вгляделся черными провалами глазниц в лицо Грахго. Корабль и сам не знал ответы на некоторые вопросы. Капитан надежно хранил их, не давая любопытным щупальцам проникнуть в сундук своего сознания, тем более во сне. Но даже так Отверженный понимал слишком многое.
– Ты здесь, потому что так и не смог пережить свой первый шторм.
Смысл фразы, произнесенной тихо и спокойно, не сразу достиг разума юнги. Пораженный подобным заявлением, мальчишка замер.
– Дар, потому что Отверженный вернул тебе жизнь в обмен на некоторые из тех, что когда-то пожрал. Он ведь поедает не просто плоть, а душу… Она навеки остается пленником проклятого корабля, – мужчина слабо усмехнулся, скрывая злость за улыбкой. – Сегодня некоторые из них вновь обрели свободу. Посмотри!
Фанатик показал на носовую фигуру фрегата. На голове осьминога медленно таяли некоторые щупальца, растворяясь в окружающем мраке.
– Почему ты спас его, старик?
Вопрос оказался неожиданностью для корабля. Отверженный дернул головой, в недоумении пытаясь понять.
"Действительно. Почему?"
Корабль чувствовал, что ответ где-то рядом. Видел по глазам капитана, что тот его знает. И раздражался все больше от своего неведения и от этой игры. Хотелось броситься на капитана, выдавить нахальные глаза и расколоть череп, чтобы получить наконец то, что он, Отверженный, заслужил.
– Я чувствую вину, капитан.
Юнга лишь одной фразой смог перетянуть гнев корабля на себя. И пусть фрегат не знал, зачем и как спас мальчишку, он поразился, как его поступок мог быть встречен такой черной, невероятной неблагодарностью.