Постклассическая онтология права - стр. 90

Обладает ли диалогическая онтология права эвристической ценностью, или это не более чем другое обозначение коммуникативной теории, как полагает А.В. Поляков? В частности, он пишет: «…диалог…есть все та же коммуникация и переименование коммуникации в диалог ничего нового для понимания этого явления не дает. He добавляет ясности и принципиальное положение автора о том, что право – это не любой диалог, а только такой, “который обеспечивает нормальное функционирование социума”. Здесь неожиданным образом в понятие права вмешивается нормативное долженствование в духе классического юснатурализма»[315].

Во-первых, и коммуникативная, и диалогическая теории – это применение соответствующих социально-философских концепций к исследованию права. Такой подход, связанный с выходом юриспруденции в междисциплинарную область, позволяет по-новому взглянуть на традиционную проблематику юридической науки и открыть новые пласты, аспекты потенциально «неисчерпаемого» (как неисчерпаем, по мнению физики, электрон и, а с позиций социальной философии – человек, политика или экономика) явления – права. То, что диалогизм близок коммуникации или наоборот, отрицать бессмысленно. Поэтому в принципе эти подходы можно считать как «комплементарными». Но не любая коммуникация является одновременно диалогом, поэтому полной синонимии между этими понятиями и тождества между концепциями нет (хотя близость, несомненно, повторюсь, присутствует). Содержанием правовой коммуникации, как ее понимает А.В. Поляков, как раз и является диалог, предполагающий принятие позиции Другого, соотнесение экпектаций участников интеракции[316]. Это не просто «условие коммуникации», как пишет А.В. Поляков, а содержание правовой коммуникации, которая выступает формой диалога. Полагать, что «это обстоятельство давно уже выяснено в современной науке»[317], на мой взгляд, некоторое преувеличение: современная наука пока еще очень далека от выяснения того, как и почему в одних случаях диалог (или коммуникация) протекает нормально и достигает желаемого результата, в других – нет. Измерение принятия точки зрения Другого или взаимного признания субъектов правовой коммуникации как некой «социальной энергии, дающей возможность субъектам публично и с осознанием своей правоты выступать носителями прав и обязанностей, а также отстаивать и защищать свои права» (по А.В. Полякову) выглядит достаточно туманно (что это за энергия, каковы критерии «осознанности правоты» и т. д.), что не означает бесперспективности и необходимости продолжения попыток такого измерения.