Постклассическая онтология права - стр. 81

На этом важном моменте следует остановиться несколько подробнее. Если законодатель принял нормативный правовой акт, полностью соответствующий формальным критериям и без нарушения процедуры его принятия, то его действительность с точки зрения нормативизма наступает с момента его вступления в юридическую силу. С соответствующего момента он – нормативный правовой акта – считается действующим, следовательно, действительным. Но вполне может оказаться так, что этот акт принят тоталитарной государственной властью и противоречит общепризнанным принципам естественного права. В таком случае он будет юридически действительным, но не будет считаться морально оправданным, «неправильным» (по терминологии Р. Алекси) или несправедливым. С другой стороны, если акт принят демократически избранным парламентом и с соблюдением всех демократических процедур, но по той или иной причине не будет фактически соблюдаться, исполняться или использоваться, то его следует признать формально юридически действительным, но не обладающим социальной действенностью. Это может быть связано с отсутствием финансирования, по причине отчуждения власти (даже демократически избранной) от населения или ошибками в законодательной технике.

Из трех вариантов действительности права приоритетным является именно социальный (или социологический), на что косвенно указал Р. Алекси. Дело в том, что «мертворожденные» законы не действуют фактически и потому не порождают правоотношения (шире – правопорядок в социологическим смысле слова). Только социальная действительность права дает возможность оценки действующего законодательства, системы права и, тем самым, формулировки критериев ее изменения, совершенствования. Естественно-правовой подход к действительности права сегодня невозможно эксплицировать в силу изменившихся социокультурных условий современного постиндустриального, мультикультурного общества. В условиях мультикультурного социума, свойственного подавляющему большинству современных обществ (независимо от того, проводится ли в них политика мультикультурализма), найти такие ситуации, по поводу которых был бы консенсус среди представителей разных культур, практически невозможно. Поэтому даже формула Г. Радбруха[285], в которой предлагается минимальный консенсус по поводу крайних форм, дающих основание для общественного согласия об их категорическом неприятии (например, массовые убийства, террористические акты, геноцид и т. п.), о чем уже шла речь выше, сегодня не работает, если достаточно многочисленные жители европейских государств, получающих в них пособия или находящиеся в статусе беженцев, дружно приветствовали события 11.09.2001. Однако даже если такой консенсус и возобладает, то по поводу оценки подавляющего большинства нормативных правовых актов она – их оценка – с точки зрения справедливости невозможна. С другой стороны, если нормативный правовой акт фактически многократно используется значительной частью населения и положительно оценивается – то это свидетельствует не только о социальной его действенности, но и о моральной поддержке со стороны населения, т. е. о легитимности. Таким образом, из трех видов валидности права предпочтительнее является социальная, включающая остальные два вида.