Посрамитель шайтана - стр. 26
Теперь эти двое, заботливо вытирая слёзы радости друг у друга, выглядели настолько счастливыми, что конюх приподнял голову и даже заревновал:
– У‑у… зачем и пщ‑е‑му ты так обнимаешься с эт‑тим зловредным ослом, о сладкопахнущ‑щий марокканец?!
Лев с Рабиновичем заметно смутились, опустив реснички. Потом Оболенский аккуратно поставил серого соучастника на все четыре копытца и, вспоминая, как это делал Ходжа, начал проникновенную речь:
– О благочестивый и интересующийся наставник кобыл и собеседник жеребцов! Да будет известна тебе великая тайна – на самом деле этот ослик вовсе не тот, за кого он себя выдаёт…
– Я з‑знал, что он двоюродный племянник ш‑йтана! – пьяно обрадовался конюх.
– Ой, не мети пургу, заткнись и слушай, да?! Итак, он не племянник шайтана…
– Другой его р‑дственник?!
– Он – зачарованный принц! – патетично рявкнул «знахарь». – Понял, ты, черенок от навозной лопаты?! Зачарованный принц, превращённый ужасным ифритом в бессловесную скотину! Впрочем, очень обаятельную и привлекательную…
– Эт‑то принц?! Вай дод… тогда настоящий осёл – эт‑то ты, п‑чтеннейший…
– А в глаз?
Видимо, в глаз пьяный конюх всё‑таки не хотел, поэтому перевернулся на другой бок и невежливо захрапел. Оболенский с трудом удержал в груди желание пнуть его в зад и, присев на корточки, занялся делом. Точнее, преступлением….
– Так, это кремень, а это кресало, вкупе называются одним красивым словом «огниво». Значит, тем стукаешь по тому, и… и… и в результате… Пофигень какая‑то получается, не горит! – Бывший москвич мужественно пытался добыть огоньку. – А всё Насреддин, скупердяй кокандский, нет чтоб нормальные спички выдать или зажигалку приличную. Ладно, погоди, вроде искрит уже… уже‑э‑э‑э…
Лев не сразу понял, что происходит, когда его шею кто‑то ловко взял в стальной захват. Бледный от натуги Рабинович, с круглыми от ужаса глазами, отчаянно пытался задушить своего хозяина! Ужас всякого здравомыслящего ослика при виде поджигателя собственного стойла предавал ему нечеловеческие силы…
– Пусти… дурашка! Это ж… так… чуть‑чуть, для па‑ни‑ки‑и‑и…
Увы, верный лопоухий друг лишь удвоил нажим. Едва не задыхаясь, красный Оболенский кое‑как перехватил левое копыто ослика и, выкручивая его, чудом произвёл бросок через себя. Теперь они схватились по‑честному в партерной борьбе сумо…
Удивлённое цоканье конюха застало их врасплох:
– Вай мэ, так эт‑то не ты обнимаешься с ослом, а он с т‑бой?! Воистину вы н‑нашли друг д‑р‑га, о соблазнительнейший из интимнейших марокканцеф‑ф…
Оболенский и Рабинович покраснели одновременно. Бывший Багдадский вор тихохонько отбросил за спину кремень и кресало, а ни в чём не повинный ослик столь же простодушно отступил назад, оттолкнув «улики» новенькой подковой куда подальше. В какой момент на солому упала случайная искра, не заметил никто…