Посрамитель шайтана - стр. 13
– Слушай, ты… шайтан неверный!
– Не-а, я верный шайтан, – вальяжно растянувшись на невысокой кровати, мурлыкнул Лев. – Чем обязан, достопочтенный сэр?
– Как ты смеешь, презренный шакал?! – взвился было отважный Аслан-бей, хватаясь за парадный ятаган, но огромным усилием воли совладал с собой. – Великий султан, да благословит его Аллах долгими годами и бесчисленным потомством, вознамерился поручить тебе одно щепетильное дело… Он верит, будто бы бесчестный Багдадский вор способен доставить к его стопам то, чего не смогла его же преданная стража?! Да я клянусь бородой пророка, что если ты только посмеешь…
За дверью раздался явственный стук каблучков. Начальник стражи тихо ойкнул и без предупреждения ужом ввинтился под кровать пленника. Невозмутимый Лев отреагировал на этот вопиющий поступок чуть удивлённым изгибом левой брови, не более…
В его благоустроенную камеру вошла очень толстая женщина в богатейшей струящейся парче, с плотно укутанным вуалью лицом. Опытным глазом «экспроприатора» Оболенский заметил, что украшений на ней вполне хватило бы на открытие собственного ювелирного бутика…
– Ты ли тот человек, которого называют Багдадским вором, о бесстыжий червь, смеющий возлежать перед самой главной женой нашего всесильного султана?!
– Не-а, по сути, я очень стыдлив, и если вам неудобно разговаривать со мной стоя – ложитесь, я охотно подвинусь…
Женщина, словно выплывшая Муму, начала лихорадочно хватать ртом воздух и даже, кажется, заметно увеличилась в размерах…
– Как ты… смеешь так… да я… одного моего… тебя тут же…
– Да, вот такой уж я несносный хам, что смею, то и жму, но большинству девушек это нравится, – пунктуально отвечая на все недовысказанные вопросы, продолжал наш герой. – Однако, пока вы, как самая весомая жена вашего султана, не повелели мужу сотворить со мной нечто противоестественное, может, скажете уже, зачем пришли, а?
– Затем, чтобы сказать тебе, что если только ты исполнишь повеление моего горячо любимого (да сохранит его Аллах и помилует!) мужа, то твоя смерть будет самой долгой, самой ужасной, самой мучительной и…
– И так далее, в соответствии с вашим кротким нравом и бесконечной добротой?
– О исчадие гиены и скорпиона, чтоб шайтан этой же ночью обгрыз тебе все ногти… – злобно зашипела женщина, но в этот момент знакомый фальцет самого Муслима аль-Люли Сулеймана ибн Доде раздался за гостеприимными дверями. Лев величаво указал даме пальчиком на «под кровать!», и главная жена султана, разом сдувшись, умудрилась-таки туда влезть. Невнятный всхлип, короткая потасовка, облачко пыли, вылетевшее снизу, кровать пару раз дёрнулась и тактично замерла…