Посох и когти - стр. 4

– Не выгоняй меня! – закричала морфка.

– Ты хочешь остаться здесь?

Она засмущалась, но тут же опомнилась.

– Я же тебе говорила, что здесь по ночам очень опасно! Чем ты слушал?

– Хорошо, – протянул Пепель, отворачиваясь. – Можешь спать в кровати.

С этими словами он лёг на лавку, накинул сверху плащ. Мысли об ускользнувшем мгновении комфортного сна царапали душу.

– Тебя как хоть зовут?

– Венка, – смущённо ответили с уголка тепла и уюта за спиной.

– Я Пепель.

Утром он нашёл на столе мешочек с орехами.

***

– Остров за рекой… – задумчиво говорил Пепель, бредя вдоль берега.

Река оказалась морем. Начинался прилив. Мелкая рябь кривила поверхность вместо волн. Туман смягчал горизонт – противоположного берега не было видно.

– Кажется, я нашёл Край Мира, – сказал он, сам себе не веря.

Вечерело.

Пепель насобирал коряг и разжёг костёр поодаль от воды. Чрезмерная сырость заставила повозиться. Давно он не делал записей. Если не фиксировать то, как меняются земли, поход станет бесполезным путешествием. Тонкие дощечки и игла с крохотным лезвием. Карта сильно удлинилась, но поселение было только одно – вчерашнее. Пепель мысленно обозначил их Домоседами, так как придумывать названия без участия жителей считал подлостью. Несколько поселений до сих пор оскорблялись, слыша неугодное, пусть и не лишённое поэтичности.

Пепель закончил выводить на дощечке линию берега и взялся за другую.

– 9 домов, дерево

Оставил две строки пустыми, поразмыслил, и огляделся.

– та же, но реже; западнее – остатки древнего пожара или засухи заметны сильнее; обилие мха, слабая растительность.

Чёрные, полуистлевшие коряги горели плохо. Путник перечитал написанное и вздохнул – он уже слышал смех и слова «Древний пожар? Пепель, ты исследователь или сказочник?». Тем не менее, казалось, будто всё вокруг внезапно умерло, а теперь возрождалось, но совершенно иное, пришлое.

Он закутался в плащ и лёг на почерневший ствол давно рухнувшего дерева. В одиночку Пепель с трудом обхватил бы его руками. На дереве, пусть и сыром, спать проще, чем на земле. Такие стволы густо усыпали холмистую местность, иногда сооружая новые возвышенности. Тонкие кусты, скорее даже карликовые деревья в мелких желтеющих листьях, искрились от пляшущего костра. Холодный ветер грозил изморозью, а ровный плеск воды почти совпадал с ударами сердца.

«Следы ведут от берега и расходятся далеко вглубь земли», размышлял Пепель, «Если это те «чудовища», о которых сказала Венка, стоит проследить. Все следы одинаковые, большие, не похожи на следы животных, если только это не двуногие жабы. При чём есть как совсем свежие следы, так и едва заметные. И выходят на «охоту» они только ночью…»