Посмотрите, я расту - стр. 10
А за лесом был луг, и невидимые кузнечики стрекотали так, что звенело в голове.
– Здесь ходить безопасно!—сказал дядя Толя.—Здесь в прошлом годе сапёры всё вычистили. Уж возили они, возили этих мин да снарядов! Всё лето по ночам только и слышно было, как в карьере бабахало! Теперь у Берёзовки поля чистят. Я дня три назад ездил, так у них там гадости этой железной – горы!
– И оружие есть?
– Да там танки целые в земле закопаны, не то что оружие, век бы его не знать! Тут после войны жители по верёвке ходили.
– Как это?
– А вот так: пройдут сапёры, протянут тропу, верёвками, значит, её огородят, вешками, вот народ вешек этих и придерживается. Чуть в сторону – подорвёшься. Сейчас-то уж все разминировали, немножко совсем осталось. А то и хлеб сеять негде. Вот за тем леском одно поле и осталось…
Мы вышли к реке. Она широко разлилась по топким лугам.
– Обожди-ко маленечко! – сказал дядя Толя. – Я сапоги сниму. Ну-ко тяни.
Я тянул изо всех сил. Стащил сапог с одной ноги, потом с другой. Дядя Толя закатал брюки, я тоже было хотел снять сандалии.
– Не надо! – сказал он. – Не разувайся, я тебя перенесу. И не успел я возразить, как он поднял меня на руки.
– Эва! Лёгонький-то ты какой! Как перышко. Каши, что ли, мало ешь? Держись за шею. А то скользко тут. Дно глинистое.
Я обхватил его руками, и он понёс меня, осторожно нащупывая ногами дно.
Я касался его колючей щеки, от него пахло махоркой и потом. Если был бы жив мой папа, у него тоже были, наверное, такие крепкие руки!
У дяди Толи была тёмно-коричневая от загара шея, вся в складках и морщинах И я вдруг подумал, что он очень старый. Виски у него были совсем белые, а вокруг глаз мелкие морщинки, словно в стекло камешком попали и трещины пошли.
И совсем он не дядя, он – старик! И мне стало его так жалко, что я невольно обхватил его ещё сильнее.
– Не бойсь! Не бойсь, не сроню! Дошли уже, – запыхавшись, проговорил он. – Вот недельки через две мост доделают, тогда через брод ходить не надо будет, – сказал он, на берегу вытирая ноги портянками и обуваясь. Помолчал и задумчиво протянул: – Да, кабы не война, мог бы у меня твоих лет внучок быть! Свободное дело.
– Когда я вырасту, – сказал я,– я изо всех сил постараюсь, чтобы стать героем!
– Ну? Это зачем же?
– Чтобы всем, кто меня любит, был почёт и уважение во всём мире! Я один раз видел, как бабушку на машине с почётом везли: у неё сын Герой Советского Союза. И ещё я заработаю много денег. Куплю маме пальто! А то она в шинели ходит. Как пришла с войны, так в этой шинели и ходит. У Других тётенек пальто и шляпы, а у моей мамы только шинель перешитая! Я куплю ей пальто – первым делом. И вам куплю всё, чего вы хотите! Вы что любите?