«Посмотрим, кто кого переупрямит…» - стр. 82
Мне осталось три недели работы и месяц до отпуска. Я устала как собака, и мне снится Таруса. Поедем?
Коля, не сердитесь на меня, что О. М. плевал на рифмы и равностопность. Такой уж он был легкомысленный. Впрочем, иногда говорил, что у него плохие рифмы, а у Асеева хорошие… Кстати, я забыла вам написать, что вместо “юноша” был еще “вьюнош” (неравностопно!), но О. М. усовестился – ведь это прямо по Достоевскому (“Подросток”). Целую вас. Н. М.
Все меня бросили, и никто не пишет.
Н. Я. Мандельштам – С. М. Глускиной и Н. В. Панченко[247]
Дорогая Варвара Викторовна, спасибо Вам и Николаю Васильевичу за стихи, за чудесный вечер. Пусть книга выйдет скорее и полнее.
Кланяюсь Вашей милой семье. С. Глускина.
Н. Я. Мандельштам – В. Г. и В. В. Шкловским-Корди 25 февраля <1964 г., Псков>
Милые вы мои девочки и мальчики!
Мне так тошно, что я не знаю, как досидеть здесь до конца года. Попробую, но могу сорваться. Ради бога, напишите мне, что с Иосифом[248]. Что значит, что ничего нового? Исполнено ли обещание, которое дали Чуковскому и Маршаку? Нервы у меня разошлись окончательно, и все ночи подряд мне снятся соответствующие вещи… Позвоните Нике, если Юля не хочет говорить… Что слышно про Анну Андреевну?
Что касается до бумаги, которую повез Долматовский обо мне, она не стоит ничего. Это гора родила мышь.
Подписи Чуковского и Маршака, Тихонова и Симонова не котируются. Они были растрачены – за эти годы. Единственное, может, действительно Долматовский может чего-нибудь добиться[249].
Эта неделя (первая) прошла у меня так тяжело, что я только могла добраться до дому и свалиться. Начало и конец семестра всегда очень трудны: заседания, переэкзаменовки, взаимные попреки и т. п…
Заседаний без конца и все по 6 часов. Скорей бы в Тарусу.
Еще: купила “Октябрь” с Максимовым[250]. Прочла. Ему действительно место в “Октябре”. Он просто нашел свой орган. Это была грубейшая ошибка всех моих знакомых. В борьбе за себя и за свое место в журнале (именно в этом) он шалил. Скоро перестанет. Советую прочесть. Осторожный Винокуров и нежный Слуцкий – еще ангелы.
Целую всех. Надя.
Н. Я. Мандельштам – В. Г. Шкловской-Корди <конец 1963 – начало 1964 г., Псков>
Дорогая Люся! Получила оба письма. Спасибо.
Эдик волнует меня со своих, а не ваших позиций – я не за вас беспокоюсь, а меня тревожит, что он Тряпкин… Но он написал мне прелестное письмо. Особенно хорошо про метеорологическую сущность всякой таксы[251]. Человек очаровательный… Но характер еще не выяснен.
Я написала ему письмо (до того, как получила его таксоведение), но не отправила. В нем не таксо-, а стихология. Человек – стихи – стихи – человек.