Последняя жертва - стр. 7

– Трое, во всём чёрном. Двое высоких, один пониже, возможно, девушка, – Егор устало и безразлично бросал слова в пустоту между ними. – Появились на районе недавно. Что, знаешь?

И добавил, вздохнув.

– Вспоминай тщательно, Игорёк. От этого зависит… сам, знаешь что.

– Трое, в чёрном, девка… – неразборчиво бормотал себе под нос «Вялый». – Бля, Егор, не знаю!

– Ну, как знаешь, – Егор вжикнул молнией «Аляски» и достал «Пал Макарыча»12 из «оперативки». Грудь сразу захолодило, и он поспешил застегнуться.

– Тогда пойдём.

– Да, погоди, Егор, я думаю, думаю.

– Ну, думай.

Боль в голове усилилась. Теперь это был не перестук молоточков, а удары кузнечного молота.

Егор убрал, вдруг показавшийся ему неподъёмным пистолет, но не в кобуру, а в глубокий боковой карман куртки.

– Пять минут тебе. Я отойду пока. И не вздумай сдристнуть. Я тебя всё равно найду, а не я, так цыгане. А так, если надумаешь что, глядишь, фортуна и повернётся к тебе передом.

Егор заскочил в первый попавшийся подъезд. Поднялся на площадку последнего, третьего этажа, и, воровато оглянувшись «взорвал» загодя приготовленную «торпеду». Боль отпустила почти сразу. Накатила расслабленность и лёгкость, которые, впрочем, быстро прошли. Он горько усмехнулся, что же это теперь ему всю жизнь на «ганжике»13 сидеть?

Ткнувшись лбом в грязное стекло оконного проёма, и, устало прикрыв глаза, Егор попытался понять, где та развилка, на которой он свернул не на ту тропинку. Которая привела его на замызганную лестничную площадку грязного подъезда. Когда это случилось? Может быть, вчера? В тот момент, когда его накрыл приступ головной боли на пороге квартиры «Вялого»?

Вчера. Ночь

Он стоял, прижавшись к еле живой батарее, ловя спиной крохи тепла. Пальцы в ботинках почти не ощущались, а зубы не стучали только потому, что крепко сжимали жёлтый сигаретный фильтр. Руки он просунул меж ребристых секций батареи, но это мало помогало, холод, казалось, охватил всё тело, не добравшись только до головы. Чудилась она раскалённой сковородой. Он пощупал лоб, тот и вправду был горячим. А может, это ему только, казалось, пальцы были, что твой лёд – почти безжизненные. Пульсирующее пятно боли в левом виске странным образом отдавалось сосущей болью в желудок, и от этого слегка подташнивало.

Глухо застонав, он нашарил негнущимися пальцами в кармане коробок спичек. Прикурил. Вышло не с первой попытки, но, в конце концов, кончик сигареты затлел алым. Он затянулся и тут же выплюнул сигарету. Горький дым, проникший в лёгкие, подумав, двинулся обратно и потянул за собой ком тошноты, который застрял в горле. Он согнулся в жёстком приступе кашля, усилием воли пытаясь загнать кислый комок обратно в желудок. Наконец, это удалось, и он часто-часто задышал, словно собака в летнюю жару.