Последняя жертва - стр. 9
«Вялый» был ему нужен, не сказать, что дозарезу, но мог он знать кой-какую информацию, касающуюся дела, над которым работал Егор. И в котором не было ни малейших зацепок, но была одна странность, которую и мог прояснить «Вялый». Поэтому Егор, выбирая между возвращением домой, и визитом к «Вялому» выбрал второе. Домой сильно не хотелось.
Гадёныша не было дома, то ли носом повёл и, учуяв, что пахнет жареным, сделал ноги, то ли ведомый, извечной наркоманской жаждой, убежал искать дозу. А может, уже «жахнувшись», блаженно спал где-нибудь в ванной. Водилась за ним такая привычка, пускать «дурь» по венам именно там, где люди обычно принимают душ.
Он пришёл к «Вялому» на квартиру, минут пять звонил в дверь – бесполезно. Потом его накрыло приступом и он, привалившись к батарее, пытался очухаться.
Егор повернулся к двери спиной и в сердцах бухнул ногой в дверь. Раз, другой. Так что по подъезду разнеслось гулкое эхо.
Зря он это сделал, притихшая боль, вновь запустила свои щупальца в его голову.
«Чёрт, с ним, с «Вялым», уходить надо. Вот только на улице холодина, не дойдёт он ни до отдела, ни до дома. Транспорт не ходит, денег на тачку нет. Звякнуть, что ли, в отдел? Пусть машину пришлют».
Он достал телефон. Вяло выругался и вновь бессильно опустился на папку. Экран китайского смартфона был тёмен. Конечно, с самого утра закрутившись, он забыл его зарядить, и старенький аккумулятор почти совсем не державший заряд сдох.
Егор запахнул пальто, завязал пояс, но теплее от этого не стало.
«Чёртов тесть подсунул это конфискованное барахло. Нет, конечно, пальто выглядело стильно – чёрное, плотное, спускающееся ниже колен. До минус пятнадцати оно ещё грело, но как только столбик термометра опускался ниже, начинало казаться, что он выходит на улицу в одном пиджаке. Конечно, какая к чёрту, верблюжья шерсть – полиэстер пополам с вискозой. Ах да, был всё-таки в ткани какой-то процент шерсти, как говорится, с паршивой овцы».
С наступлением настоящих морозов Егор мёрз в нём страшно – до поджатых яичек и зубовного перестука, и вот умудрился простудиться. Хоть обычно симптомы были другие.
Егор выругался, вышло не злобно, а жалобно и жалко.
Надо было уходить, но силы совсем покинули его. Он снова присел на ступени и уронил голову на сложенные руки. Уснуть бы.
«…Умереть, уснуть, уснуть и видеть сны…»
Но даже этого он был не в состоянии сделать, лишь бессильно сидеть на ледяных ступенях и ждать. Чего? Он не знал. Покоя? Смерти? Избавления? Может быть, чуда?
Егор услышал, как скрипнула дверь, как прошелестели лёгкие шаги и замерли за спиной.