Последняя жертва - стр. 25
Мысли, в испуге разбежавшиеся от спиртного, набравшись храбрости, стали возвращаться. Странные это были мысли, не мысли даже – размышления. Всё, в чём он боялся себе признаться, осмелело и настырно начало теребить его.
«Обрати на нас внимании, а? Обрати! Хватит убегать и прятаться. От себя не убежишь. А, мы это часть тебя. Может, настало время сесть лицом к лицу и поговорить?»
Егор попытался отмахиваться от них, но тяжёлое тело не слушалось, и он сдался – поговорим.
Размышления покивали и, обретя вдруг плоть, расселись вокруг него.
Егор обвёл их глазами.
Вот – тот, кем он был.
Вот – тот, кем он не был.
А, вот – тот, кем бы он мог стать, если бы…
Тот, кем бы он мог стать покивал, как бы соглашаясь с ним:
– Вот именно, если бы…
Это если бы имело красивое имя – Людмила.
…Люда, Людочка, Людмила…
Жена его терпеть не могла, когда её называли иначе, чем Людмила. Не признавала она никаких уменьшительно-ласкательных сокращений, а уж от нейтрального Мила, шипела как рассерженная кошка. Чем вызвана подобная реакция, Егор, почти за десять лет супружеской жизни выяснить не смог.
Была она младше его на пару лет. Крепенькая девочка Людмила, с третьим размером груди, упругой попкой и стройными ногами. Круглым строгим лицом и рыжими глазами с загадочной поволокой. Когда Егор смотрел в эти глаза, всё казалось ему, что она чего-то хочет, но сказать или не решается или не может, а может, не хочет. Мол, сам догадайся, разгадай мою загадку. Егор вот, не разгадал, как ни старался.
Привлекла его Людмила своей холодностью и неприступностью. Тем, что в упор не замечала его – красивого парня Егора, звезду спорта и без пяти минут чемпиона. Жаль, но пять минут эти, отделяющие его от международной арены, славы и гонораров, так и не прошли. Досадная мелочь, случайность, ошибка на тренировке, юношеская лихость и бравада подвели красивого парня Егора. Травма колена, врачебная комиссия и как итог – медный таз, если не сказать грубее, накрывший его мечту о славе. Так и остался он у этого самого таза, оказавшегося не медным, а деревянным и разбитым.
Учился он на юридическом, но больше времени проводил не в лекционных залах и пыльной библиотеке, а на татами, оттачивая броски и удержания. Кое-как переползал с тройки на тройку, благо преподаватели закрывали глаза на неуды в учёбе. Все его незачёты перекрывали успехи на спортивных аренах, до тех пор, конечно, пока он завоёвывал золото и серебро, овации и славу для Университета, пока, казалось бы, пустяковая травма, всё не перечеркнула.
Две дороги отныне лежали перед ним. Первая – заняться тренерской деятельностью, вторая – нырнуть с головой в учёбу. Ни та ни другая его не привлекали.