Последняя любовь президента - стр. 68

Нила снова появилась в кабинете. Я только заметил, что с ее ножек исчезли колготки.

– Лучший подарок любимой женщине – это белье, – прошептала она.

Потом игриво обернулась, словно проверяя, нет ли случайных свидетелей, и сбросила свой костюмчик, оставшись в действительно красивом белье красного цвета. Это белье делало ее удивительно соблазнительной. Я схватился за свой коньячный бокал, как за спасительный круг.

Она повернулась боком, изогнулась, откинув свои недлинные каштановые волосы назад. Потом повернулась ко мне спиной и нагнулась, коснулась кончиками пальцев пола. Снова повернулась лицом ко мне.

– Красивое? – Она спросила, показывая взглядом на свои трусики.

– Да, – выдохнул я негромко и оглянулся по сторонам. – Ты хоть дверь закрыла?

– Конечно, – прошептала она. – Я хотела вам кое-что рассказать.

– Рассказывай!

– Меня о вас расспрашивали…

– Кто?

– Догмазов с еще двумя.

– И что же их интересовало?

– Не приходят ли к вам женщины, не закрываетесь ли вы с кем-нибудь тут, не много ли пьете. Какие у вас привычки, какие журналы читаете, с кем просите не соединять, кого принимаете без предварительной записи. Я думаю, вы скоро отсюда уйдете.

– Ты думаешь?

Она кивнула, и на ее личике нарисовалось искреннее беспокойство.

– Я боюсь, что они под вас копают.

– А почему ты боишься?

– Мне с вами хорошо. Вы вежливый, никогда не кричите. Не заставляете ничего такого делать.

– А другие заставляют?

– Иван Семенович, который перед вами был, заставлял. Почти каждый вечер.

Мне вдруг стало жаль Нилу. Она такая хрупкая, беззащитная в этих красных трусиках и лифчике. Почему она разделась? Ах да, я спросил о подарке для любимой женщины.

– Можно мне еще коньяка?

Я налил ей. Она присела за стол. В ее зеленых глазках заблестели слезы.

– Что с тобой? – Моя рука потянулась к ее голове. Я погладил ее по волосам.

– Вот вы ей подарите красивое белье, – всхлипывая, сказала она, коньячный бокал дрожал в ее руке, – а я себе сама покупаю. Вы знаете, какая у меня зарплата?

Я отрицательно мотнул головой. Меня не интересовали чужие зарплаты.

– Двести гривень.

– Что? – вырвалось у меня. – И ты живешь на двести гривень?

Она отрицательно замотала головой.

– Нет, я же живу с родителями. Они помогают.

– С родителями? – удивился я.

Нилочка кивнула, и в ее глазах появилась нежная жалость к самой себе.

Я поднялся, открыл ящик своего стола. Взял наугад один из заклеенных конвертов. Пальцами прощупал его плотность: пару тысяч долларов там наверняка было. Достал, протянул ей.

– Возьми, купи себе что хочешь и считай это моим подарком!