Последний сын графа - стр. 31
– Всего лишь!
– Тебе только кажется, будто девять месяцев – это очень долго. Но ты заметить не успеешь, как они пролетят. Себастьян не просто граф, он – красивый мужчина. И у него рождаются красивые сыновья. Когда-то ты все равно захочешь ребенка. Так почему не того, который закрепит за тобой место в клане? Ты еще встретишь мужчину, которого ты полюбишь… Но это может случиться в тридцать, а то и в сорок. И будет поздно иметь детей. Да и зачем тебе в сорок дети?
– Мне лично, дети вообще не нужны! – отрезала я. – Пусть Маркус снизойдет со своего чердака и оплодотворит какую-нибудь земную женщину! Или, Фредерика заставь! Я не хочу рожать вам с Марти игрушку, которой вы что-то будете завещать!
Лизель подошла и села на стол.
– Оглянись вокруг. В этот дом я вложила всю свою душу. Вложила в надежде, что у моих сыновей будут дети, а у детей – еще дети. Но мои сыновья пошли в своего отца. И все это однажды отойдет детям Ойгена…
– За что ты так его ненавидела? – спросила я.
Элизабет рассмеялась, откинув голову. Безумным, почти что ведьминским смехом.
– Если не считать того, что он так и сяк засирал мозги Доминику, да пытался меня завалить всякий раз, когда я случайно оказывалась поблизости? В буквальном смысле: схватить за талию и опрокинуть на пол… Хм, дай подумать. Может, за то, что он буквально удушил долгами моего мужа? Или, скажем, за то, что он меня изнасиловал-таки, когда Доминик погиб? Где-то через полгода?
Я вытаращила глаза.
– Изнасиловал?..
– Ну, это я так всем говорила, – Лизель рассмеялась и ее глаза сверкнули от ярости. – На самом деле, это все была я. Сама его соблазнила. Ойген сказал, что я пыталась отсрочить платежи по долгам и предложила расплатиться натурой, а теперь пытаюсь его подставить за то, что он согласился. О полиции не было и речи. Ведь мы же Штрассенберги. И граф, который сам был в долгу у Ойгена, спрятал глазки и велел мне признать, будто так все и было.
Она вздохнула и на миг запрокинув лицо к потолку, умолкла.
– Мне было настолько погано, что я готова была признать что угодно. Лишь бы мне позволили встать и уйти. Мне позволили. А вечером Ойген сам пришел ко мне. И объяснил новые условия по долгам Доминика… Мария побежала к графскому дому, просить о помощи, но встретила по дороге Мартина. Он не мог вернуть Ойгену деньги, зато набить ему рожу он мог. И он набил, – Элизабет рассмеялась и ее глаза потеплели. – Когда мой Марти ворвался в комнату, я размахивала ножницами и орала Ойгену: «Я убью тебя, если ты подойдешь!» А через три минуты, уже орала: «Ты его убьешь!» и пыталась оттащить Мартина, который повалил Ойгена на ковер и махал кулаками, как ветряная мельница…