Последний Совершенный Лангедока. Свиток 2 - стр. 31
– Мне нет нужды пальпировать больное место, тем более что это причинит вам ненужные страдания. Всё видно и так. Единственно, я попрошу вас, мой господин, помочиться в какой-нибудь сосуд.
– Это ещё зачем? – граф так удивился, что забыл о боли.
– При различных болезнях моча пахнет по-разному. До начала лечения я должен убедиться в правильности поставленного диагноза.
В глазах графа промелькнуло уважение:
– Хм… А ты, грек, вроде бы и правда не обманщик. Что стоишь?! – внезапно гаркнул он на слугу. – Тащи поганый горшок!
– Позволено ли мне будет попросить господина графа помочиться в чистый горшок?
– На кухню, бегом! – приказал граф. – Пусть дадут кухонный горшок и ошпарят его кипятком! Правильно?
– Абсолютно. Восхищён вашей мудростью, господин граф.
– То-то, – сказал де Фуа уже другим тоном, откидываясь на подголовный валик. – Пока этот балбес бегает за горшком, расскажи, что за напасть грызёт мою ногу? Я не сдохну?
– Что вы, мой господин, конечно, нет, ни в коем случае. Ваш недуг хоть и причиняет страдания, но отнюдь не смертелен и поддаётся лечению. Он был известен ещё во времена Гиппократа…
– Это кто такой? – перебил граф.
– Гиппократ – отец целительства. Он составил книги, которые должен наизусть знать любой врачеватель. Ваш недуг по-гречески называется подагра, что в переводе означает «ножной капкан». О меткости названия вы можете судить сами.
Граф скривился.
– Подагру ещё называют королевской болезнью. Это потому, что простецы ей не подвержены, не болеют ею и женщины. Подагра поражает только мужей, умудрённых возрастом, чья жизнь протекала в сражениях и заботах о подданных. Я мог бы назвать имена многих великих людей, страдавших подагрой.
– Да? – оживился граф, – и кто же? Ну-ка, скажи, в какую компанию меня угораздило попасть?
– Александр Македонский, папа Григорий I, именуемый также Великим, император франков Карл…
– С Александром Македонским не грех подцепить и срамную болезнь на общей шлюхе! – фыркнул граф. – Хотя он вроде бы предпочитал мальчиков. Папа со мной к девкам не пошёл бы, значит, остаётся Карл Великий! – граф хрюкнул, наверное, представив себе, как он с императором идёт к потаскухам, потом жизнерадостно загоготал, но смех его быстро перешёл в брань – граф ненароком потревожил больную ногу.
– Дайте руку, мой господин, – сказал я, быстро подойдя к кровати.
Де Фуа протянул мне руку, я повернул её ладонью вниз и сильно нажал на особую точку между большим и указательным пальцем. Граф взвыл, на глазах его выступили слёзы. Внезапно злобная гримаса уступила место удивлению.