Последний Совершенный Лангедока. Свиток 2 - стр. 33
– Ты прав, грек, – сказал граф. – Любое ремесло требует умения, а уж лекарское – особенно.
– Мой господин? – раздался голос от порога.
Я обернулся. У двери стояла девушка.
Что сказать о ней? Пожалуй, по меркам французов она и правда не была красавицей. В этой стране идеалом женской красоты считают голубоглазых блондинок с пышной грудью и белоснежной кожей, фигуры которых напоминают песочные часы. Альда была высокой, но худенькой, с фигурой, присущей, скорее, мальчику-подростку, нежели девушке. Смуглая кожа, чудесные серые глаза, высокая переносица, как у античной статуи, широковатые азиатские скулы. Она носила очень простое тёмное платье, блестящие чёрные волосы были убраны под сеточку.
– Подойди, – приказал граф. – Лекарь расскажет, как настоять травы для меня. Запомнишь и сделаешь.
– Да, господин, – сказала девушка и подошла к сундуку.
Я принялся объяснять ей, как заваривать и настаивать травяные сборы, когда и в какой последовательности давать их пить больному. Альда внимательно слушала.
– Не перепутаешь? Может быть, написать тебе прописи?
– Не надо, господин мой, у меня хорошая память.
– Не сомневайся, грек, раз говорит – запомнит, – подтвердил граф. – Не знаю уж, в кого она такая памятливая уродилась. Я вот, например, читаю и пишу с трудом, а она в монастыре выучилась и по-гречески писать, и по-латыни…
Альда слегка покраснела и потупилась.
– Ладно, – сказал граф, – с этим решили, что теперь?
– Прежде чем мы начнём лечение травами, следует ослабить приступ. Соблаговолите снять верхнюю одежду и лечь на живот.
– Ты что это задумал, а? – с подозрением спросил граф.
– Иглы, мой господин…
– Тыкать в меня иголками? Да ты никак рассудка лишился, грек?!
– Это необходимо. И потом, вы не почувствуете боли, уверяю вас.
– Да? Ну, тогда ладно… – де Фуа, кряхтя, стянул шоссы и нательную рубаху.
Между лопаток у графа тянулся старый, грубо зашитый рубец. Я коснулся его пальцем.
– Что это?
– Меч, – коротко ответил тот, – сарацинский. Я не бежал с поля боя, не подумай, это сарацин подкрался со спины и ударил. В последний раз в своей вонючей жизни. Ну, и когда ты будешь колоть меня своими иголками?
– Иголки уже заняли свои места. Я же говорил, что вы ничего не почувствуете.
Де Фуа полежал, как бы прислушиваясь к себе, потом брюзгливо сказал:
– Ты бы хоть предупредил, что крови будет много, теперь всё бельё в стирку.
– Но крови нет, мой господин.
– Что ты врёшь! Я же чувствую, как она льётся!
– Отец, лекарь говорит правду, я не вижу ни капли… – раздался голос Альды.
Оказывается, она не ушла, а тихонько стояла в углу и внимательно наблюдала за лечением.