Последний Совершенный Лангедока. Свиток 2 - стр. 17

Я вдруг понял, что человек, лежащий у костра, обречён, и если Господь решил дать ему последний шанс выжить, то этот шанс – я. Теперь я не мог уйти, бросив беспомощного пленника на верную погибель. Но что же мне делать? Вступить в схватку с тремя разбойниками я не мог, это просто означало бы мою немедленную гибель или то, что я разделил бы судьбу пленного. Надо было что-то придумать. Но что? Я лежал, мучительно колеблясь. Стебель какого-то растения мешал мне смотреть, я осторожно сломал его, и запах растительного сока внезапно подсказал решение. У меня в мешке был изрядный запас сонной травы, я окуривал ею больных, которым предстояла болезненная операция вроде вскрытия нарыва или вправления вывиха. Если бросить её в костёр, то можно надеяться, что разбойники заснут как минимум на четверть колокола. Но как бросить? Незаметно подползти к костру я не мог, разбойники обязательно заметили бы меня, хотя были уже изрядно пьяны. Пришлось ползком возвращаться за лекарским мешком и возвращаться с сонной травой.

Дикари оставались на своих местах, и тут Господь помог мне – из темноты раздалось испуганное лошадиное ржание. Оказывается, у разбойников были лошади, и вот, что-то их испугало. Вся троица бросилась в темноту. Я понял, что этот шанс – единственный, вскочил, подбежал к костру и щедро сыпанул сонной травы в огонь, уменьшив свой запас наполовину. Взвился клуб дыма, своеобразно и резко запахло. Миг – и я оказался на прежнем месте. Я боялся всего – что разбойники слишком долго пробудут с лошадьми и трава прогорит, что они почувствуют незнакомый запах, что трава не подействует на этих здоровенных и пьяных громил. Но всё вышло как надо.

Разбойники скоро вернулись к костру и опять взялись за бурдюк. Один из них принюхался и что-то сказал, другой махнул рукой и показал на капающий в огонь жир. Скоро первый разбойник раздирающе зевнул, улёгся у костра и захрапел. За ним последовал второй. Дольше всех держался третий, самый старший, но вскоре сморило и его.

Подождав немного для верности, я вытащил нож и бросился к пленному. Ветер дул от него, и вряд ли француз успел нанюхаться одуряющего дыма, а вот если его ноги слишком крепко стянуты, идти он точно не сможет. Но оказалось, что разбойники связали пленнику только руки, а ноги спутали верёвкой наподобие того, как это делают с лошадьми. Француз с изумлением смотрел на своего спасителя, который внезапно выскользнул из тьмы и перерезал верёвки на его ногах и руках. Я жестом показал, что надо скорее бежать, но тот отрицательно покачал головой. Он забрал у меня нож, проверил его остроту, пошатываясь, шагнул к первому разбойнику, схватил его за бороду, запрокинул голову и одним быстрым движением перерезал горло, ловко отстранившись, чтобы не запачкаться кровью. Затем он небрежно выпустил из рук голову дёргающегося в агонии человека так, что она со стуком ударилась о землю, и направился ко второму. Второй разбойник был убит так же быстро и беспощадно. Третий, видимо, что-то почуял, потому что завозился и замотал головой, пытаясь избавиться от сонной одури. Француз подскочил к нему и ударил ножом в сердце с такой силой, что нож обломился у самой рукояти.