Последний шанс человечества - стр. 20
Задумчивые звезды и серебристый серп молодой луны отражались в черном зеркале ночной реки, ветер сонно колыхал заросли камыша, нес желанную после дневной жары прохладную сырость. Далекие высотки на горизонте, едва заметные на фоне черно-звездного неба, спали, лишь несколько квартир светились окнами. Сергей Патрушев, сидевший напротив приятелей на заросшим травой песчаном пляже, полого спускавшемся к реке, лихо чокнулся и с содроганием сердца опрокинул рюмку в рот. Она была лишняя, но спасовать раньше товарищей? Да ни в жизнь!
Покачнулся, но в последний момент оперся на руку.
– Что… что-то мне нехорошо…
– Ты закусывай, закусывай, – обвел приятелей мутным взглядом Вовка Свиридов и подвинул поближе по расстеленной на песке газетке немудреную закуску: бутерброд с соленым салом, – а то как ты завтра будешь на выпуске?
– Да как-нибудь… Блииин… Что-то земля кружится. Плевать, все равно распределение уже знаю…
– Ну и куда? – поинтересовался Вовка и пьяно икнул: – Какая падла меня вспоминает?
«Ква, ква» – расквакались невидимые лягушки в камышах.
Патрушев прожевал бутерброд и с тоской покосился на наполовину полную бутылку. Осилит ли он ее?.. Потом перевел пьяный взгляд на сокурсника.
– В Прикарпатский военный округ, а тебя?
– А меня в Приарбатский, – пьяно рассмеялся Свиридов.
– Что, папка подсуетился?
Свиридов посмотрел стеклянным взглядом на товарища и пьяно кивнул. Александр помрачнел и нахмурился.
– А зато у меня место интереснее, там сейчас бандеровцы оживились, а я их – раз, – махнул рукой, словно саблей, Патрушев, – и за цугундер. А ты куда едешь, чего молчишь? – с трудом перевел он осоловелый взгляд на Александра.
Тот поджал губы, собираясь сказать что-то резкое, но сдержался и только раздраженно процедил:
– Да не знаю я.
Его семья была самой обыкновенной и даже бедной, и никак не могла повлиять на распределение сына после выпуска.
– Пойду, окунусь.
Он зашел в реку по пояс. Ночная вода обожгла холодом, но из упрямства он ласточкой прыгнул в глубину. Александр проплыл метров тридцать, когда мышцы правой ноги свела боль внезапной судороги, потащила на далекое дно. В единый миг протрезвев, он забил руками и ногами, заорал в испуге и еще успел увидеть, как приятели бегут к реке и бросаются в воду, когда, обессилев, пошел на дно. Несколько секунд в холодной реке показались вечностью, голова закружилась от нехватки кислорода в легких. «Неужели это все?» Спасти его не успели.
Очнулся он пятнадцать лет тому назад, в чужом мире, в 211 году Галактической эры, в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, точно так же, как и он, утонувшего в реке, но вовремя спасенного. Русского, уроженца планеты Новороссия. Память реципиента осталась, а вот личность полностью исчезла…