Последний шанс человечества - стр. 22
– С момента трагической гибели Генеральной директории человечество разобщено и деградирует, а наш враг накапливает силы. Я призываю правительства всех планет проявить политическую мудрость и объединить усилия в борьбе против экспансии волфов…
Лоб Дэна прорезала глубокая морщина. Он научился жить, не обращая внимания на убийственную, сжигавшую нервные клетки, тоску, но чем бы он ни занимался: учился, развлекался, просто бездельничал, в самом дальнем уголке души постоянно тлела мысль – неужели человечество исчезнет? Он помнил разговор об этом двух таинственных сущностей и был абсолютно уверен, что это не предсмертный бред. Подтверждением тому, что это правда, служил фантастический перенос его души из двадцатого века в двадцать четвертый. А он, Даниэль Соловьев – последний шанс человечества. Нет, он сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества как биологического вида. К своему величайшему сожалению, ни источника грядущего апокалипсиса, ни способа избежать его он не знал, поэтому к любым намекам на грядущие катастрофические события относился с маниакальной серьезностью. Именно ради эфемерной надежды изменить судьбу человечества он не покончил с собой в самые первые, полные отчаяния, трудные годы после попадания в двадцать четвертый век…
После переноса в будущее прошел неполный месяц. В субботу не нужно подниматься ни свет ни заря и идти в школу, и он встал попозже. Выходные Дэн любил: можно побездельничать, подольше понежиться в кровати и пораньше сесть за домашний компьютер. В первые дни после переноса он чувствовал себя странно, словно все было не с ним, словно он смотрел фильм о приключениях героя фантастической книги. Потом понемногу освоился и с новым миром, и с новыми родителями, только повторно ходить в школу было муторно, но приходилось терпеть. Он долго думал, как поступить со сведениями о грядущем апокалипсисе. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда он наступит?! Дэн развил бурную деятельность, пытаясь через соцсети Галонета предупредить человечество о грядущей катастрофе, но вскоре убедился, что это бесполезно. Люди не верили ни единому слову и на искренние усилия отвечали в комментариях обидными насмешками.
В тот день отец, Геннадий Соловьев, зашел к нему в комнату сразу после завтрака. Лето заканчивалось, но солнце с самого утра палило, словно в июле, и, чтобы не включать кондиционер, он настежь открыл окно. Постучавшись и не дождавшись ответа, отец толкнул дверь и, пораженный открывшейся картиной, застыл с зажатым в руке листком. Дэн с теннисной ракеткой в руке стоял посредине комнаты и смотрел на светильник под потолком, между плафонами которого с недовольным чириканьем метался взъерошенный воробей.