Последний побег - стр. 26

Когда они отошли подальше от гостиницы, Хонор спросила:

– Это Донован повесил плакат?

– Да. Он охотник за беглыми рабами. Ты и сама догадалась, верно?

Хонор кивнула. Да, она догадалась, хотя не знала, что у подобного занятия есть название.

– В Огайо много охотников за беглецами. Многие приехали сюда из Виргинии или Кентукки. Ищут беглых рабов, чтобы вернуть их хозяевам. Негры бегут с юга в Канаду. Через наш штат их проходит немало. Через Огайо тянется множество разных путей. Стой себе где-нибудь на перекрестке и наблюдай. С востока на запад движутся переселенцы в поисках места, где много земли. С юга на север бегут рабы – из неволи к свободе. Никто не рвется на юг и восток. Север и запад – вот куда устремляются все чаяния и надежды.

– А почему они не остаются в Огайо? Я думала, здесь нет рабства.

– Некоторые остаются. В Оберлине есть свободные чернокожие. Но гарантированная свобода только в Канаде. Другая страна, иные законы, так что охотники за рабами не имеют там никакой власти. – Но Донован явно заинтересовался тобой, – продолжила Белл. – Хотя обычно он с подозрением относится к квакерам. Любит цитировать чье-то высказывание, что во время войны квакеры не встанут на защиту страны, но в мирное время с большим удовольствием лезут в чужие дела. Плохо, что ты привлекла его внимание. Теперь от него просто так не отделаешься. Он и в Фейсуэлле будет тебя беспокоить. Упрямый сукин сын. Уж я-то знаю. – Она улыбнулась, поймав озадаченный взгляд Хонор. – Донован – мой брат.

Хонор изменилась в лице, и Белл усмехнулась:

– У нас разные отцы, мы с ним не похожи. Выросли в Кентукки. Но наша мама была англичанкой. Из Линкольншира.

Так вот в чем разгадка.

– Это она сшила то одеяло, которое у меня на кровати? – спросила Хонор.

– Да. Донован все пытается забрать его. Хоть он и мой брат, но дрянной человек. Мы с ним оба переселились на север, но пошли разными путями. Ладно, пора возвращаться домой. – Белл встала перед Хонор и посмотрела ей в лицо. – Послушай, девочка. Я знаю, ты видела кое-что странное у меня в доме, но лучше тебе ничего не знать. Тогда, если Донован спросит, тебе не придется ему лгать. Ведь вы, квакеры, всегда говорите только правду?

Хонор кивнула. Белл взяла ее под руку и повернулась, чтобы идти обратно.

– Господи, я так рада, что я не квакер. Никаких тебе виски, и ярких нарядов, и перьев на шляпе, и никогда никому не соври. Что же тогда остается?

– И мы еще не сквернословим, – добавила Хонор.

Белл рассмеялась. Хонор улыбнулась:

– Мы называем себя «странные люди». Потому что понимаем, какими кажемся со стороны.