Последний козырь Президента - стр. 67
Однако не тут-то было! Наша работа накладывает на нас не только характерный отпечаток поведения, но и ограничивает наши права и свободы. На военном языке это звучит, как «… стойко переносить все тяготы и лишения службы». Я не скулю и не плачу: можно прожить жизнь и без золотых песков Болгарии и лазурного прибоя Сент-Тропе. Лично я так и живу: одиннадцать месяцев в году работаю в самом центре Первопрестольной, а отпуск провожу в ведомственном санатории на Черноморском побережье.
Поэтому я почти не удивился, когда в Берлин, без меня, как всегда – тихо и незаметно для окружающих, по соглашению с нашими немецкими коллегами, улетела группа сотрудников Центрального аппарата. В нашей организации не принято задавать лишних вопросов, но в этот раз я не удержался и спросил Баринова, с какой стати группа лучших оперативников так неожиданно сорвалась с места и улетела в места, которые, согласно международному праву, находятся вне нашей юрисдикции.
Баринов неодобрительно посмотрел на меня, пожевал губами, намереваясь провести со мной краткую беседу на тему соблюдения субординации, но потом раздумал и скупо произнёс: «Группа Мартынова будет работать по вашей тематике».
Это означало, что группа оперативников в составе пяти человек под командованием майора ФСБ Мартынова, с которым мы были в тёплых приятельских отношениях, будет искать в Берлине следы преступной деятельности Таненбаума, а если очень повезёт, то и самого Таненбаума.
– А может, было бы логично включить в эту группу и меня? – робко задал я генералу второй вопрос.
– Вы, полковник, мне здесь нужны, – не меняя позы, ответил начальник и протянул мне очередную папку с документами. – Ознакомьтесь и приступайте, а фрау с Александрплатц[6] пока без Вас обойдутся, – закончил «сухарь» в генеральских погонах и подарил мне на прощанье ехидную улыбку.
С содержимым папки я ознакомился, будучи у себя в кабинете. Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать: на первом листе была справка на фигуранта по уголовному делу и пришпиленная к ней канцелярской скрепкой фотография, с которой на меня надменно смотрел мой бывший хозяин Исса Усманов. Примерно минуту я усиленно пытался сосредоточиться на тексте справки, но мысли прыгали, как перепуганные кролики, и я в который раз возвращался к началу текста. «Усманов… чеченец… уроженец города Грозного… два высших гуманитарных образования…» – продолжал шептать я, не понимая смысла произнесённых слов.
Потом, отложив папку, я позвонил в следственный изолятор. Дежурный вежливо ответил мне, что подследственный Усманов этапирован из СИЗО г. Грозного, и со вчерашнего дня содержится в «Матроской Тишине»