Последний конвой - стр. 6
Эмиссар осторожно спустился с холма, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Каждая секунда под прямыми солнечными лучами превращалась в невыносимую пытку. В горле пересохло, губы высушило, кожа на руках и лице горела, в ботинках что-то подозрительно хлюпало. Его организм выдавливал последние капли жидкости, чтобы хоть немного охладить тело. Неимоверно хотелось пить, но теплая и противная на вкус вода почти не приносила облегчения, зато сразу же выходила обратно капельками пота.
– Проклятая Африка, – вполголоса привычно выругался Родион, и вошел под спасительный тент. Не спеша прогулялся вдоль автоцистерн, взмахом приветствовал второго часового, занявшего наблюдательный пост на крыше водовозки.
Вот же хитрый жук!
Затем вышел к тракторам и тягачам, внимательно осмотрел технику. Одобрительно хмыкнул. Дошел до самого края лагеря, где между полуприцепами притаились пикапы, джип-вездеход мобильной группы, броневик штурмовиков и его собственный «Тигр». Еще один часовой «фашист» отсалютовал из укрытия. Родион тоже взмахнул рукой и повернул обратно. Теперь можно немного расслабиться и поспать хотя бы пару часов.
Спальных блиндажей было вырыто два. Один для водил, второй – для охраны и обслуги. Если в первом все спали мертвым сном, то во втором шла обычная текучка: смена часовых, подготовка к новому походу, суета и болтовня свободной смены. Родион выбрал первый – очень хотелось спать, спустился по грунтовым ступеням, раздвинул занавеси и вошел внутрь. Осмотрел мокрые брезентовые стены, школьные маты, разложенные прямо на полу, три десятка спящих тел водителей.
Дневальный непрерывно брызгал водой на брезент, капли мгновенно высыхали. Неизвестно, поможет от жары или нет, но хоть немного повысит влажность. Добравшись до самого края землянки, дневальный вновь возвращался обратно, зачерпывал новую порцию и брызгал снова и снова, опуская ладонь в ведро с дождевой водой, собранной сегодня утром.
Родион отыскал свободное место между водителями и лег, на секунду смежил веки, пытаясь расслабиться.
Ненавижу жару, с ожесточением подумал он, ненавижу Африку!
И почти мгновенно уснул.
Глава 2. Михаил
Михаилу приснилось, что он провалился по самую шею в зыбучий песок. Грудь сдавила тяжесть, губы растрескались от неимоверного жара, исходящего от поверхности пустыни. Раскаленный воздух полуденного зноя колышется перед глазами, словно острыми когтями дерет легкие, выжигая альвеолы.
Он сопротивляется изо всех сил, рвется наверх, но все равно тонет в рыхлой субстанции. Не за что ухватиться – нет точки опоры, медленно и неотвратимо тело погружается в песок все глубже и глубже. Спину и ноги нестерпимо печет, острые песчинки царапают кожу, глаза заливает потом. Задыхаясь, он хватает ртом воздух, словно глубоководная рыба, вытащенная на поверхность. В детстве Михаил часто видел этих уродливых созданий в сетях промысловиков. Отец работал на тральщике ВМФ, переоборудованном в рыболовецкое судно. Агония обитателей больших глубин обычно была недолгой, а потом их подавали на стол в запеченном виде. Он уже мысленно представляет самого себя, лежащего на огромном блюде, украшенном гарниром из свежих водорослей.