Последний конвой. Часть 2 - стр. 25

– Ну и как, помогло? – прошамкал Крот.

– Не знаю, – честно ответил рассказчик, – но пока был жив Амар, больших войн на планете не случилось. Так только, по мелочи… Видимо, с тех пор накопилось у человечества грехов немало, раз бабахнуло во всю силу и мощь.

– Бред! – коротко и емко охарактеризовал рассказанную байку Крот, – бог дал человеку бессмертную душу и великолепное тело, которое тот намеренно покалечил во имя глупых предрассудков. Вот если бы он потом сумел эту руку оживить, я бы еще поверил в святость монаха. А так… обыкновенный позер, хвастун, да к тому же еще и мазохист.

Он разочарованно вздохнул.

– А вот и не бред, – возразил кто-то сидящий еще дальше во мраке ночи, – они таким образом стремятся навсегда вырваться из круговорота колеса Сансары. Разорвать цепь бесконечных воплощений и слиться с богом в единое целое.

– И делают это, накурившись марихуаны, – добавил очкарик, совсем недавно разливавший по стаканам чемергес, – что конечно же, не ради собственного удовольствия, а исключительно в религиозных целях.

Разговор как-то сам собой стих, и собеседников вновь накрыл глубокий шум дождя. Изрядно коптя дизелем и разбрызгивая лужи, мимо протарахтел облезлый грузовик с рваным брезентовым тентом на кузове, притормозил в конце улицы возле полуразрушенного здания местной комендатуры. Из кабины бодро выпрыгнул молоденький чекист в новенькой форме. Разглядев замок на дверях, развернулся и потопал по лужам к баррикаде. Приблизившись, скользнул равнодушным взглядом по мокрым, грязным, насмерть перепуганным лицам собравшихся тесной кучкой людей.

– Кто старший?

Среди ополченцев прошел невнятный ропот, некоторые даже начали неохотно подниматься, хотя их никто не принуждал. В темноте негромко и сдавлено матюгнулись, но продолжения не последовало.

– А вот и начальство пожаловало.

Дождь продолжался, словно в небесной канцелярии окончательно и бесповоротно прохудились небеса. Форма чекиста темнела прямо на глазах, что было подмечено с некоторой долей непроизвольного злорадства. Мы тут мокнем уже пару часов, а этот молодой крендель ошивается неизвестно где.

Неожиданно вперед шагнул невысокий, сильно прихрамывающий толстяк в рваной телогрейке:

– Ну, я старший буду. И чо?

– Фамилия?

Толстяк равнодушно пожал плечами:

– Кузьмин.

Чекист молчал, ожидая продолжения.

Вышла небольшая заминка, словно говорящий забыл собственное имя и мучительно старается его припомнить.

– Лешка меня зовут. – толстяк снова замялся, потом быстро поправился, – Алексей Дмитриевич. Кличут Кузьмой.

– Ясно, – нахмурился чекист.