Последний из могикан (адаптированный пересказ) - стр. 13

– Это значит, что ему пришлось бы связаться с бездействующими друзьями. Я слыхал, что делавары бросили томагавки и страшатся войны.

– Я знаю делаваров двадцать лет и назову лгуном всякого, кто скажет, что в жилах делавара течет кровь труса, – возразил Соколиный Глаз. – Белые оттеснили это гордое племя от морских берегов, а теперь верят врагам делаваров, которые клевещут на них.

– Я отлично вижу, что ваши товарищи храбрые и осторожные воины. Скажите, не успел ли кто-нибудь из них заметить врагов? – поинтересовался Дункан.

– Когда я проходил мимо лошадей, они дрожали и жались друг к другу. Наверное, они чуют приближение волков. А ведь волки часто рыщут неподалеку от засады индейцев, надеясь поживиться остатками трапезы. Так что нужно срезать мясо оленя с костей и бросить остатки в реку, – заторопился Соколиный Глаз, – не то нас скоро окружит стая волков. Ирокезы поймут по их вою, что мы прячемся на этом островке.

Соколиный Глаз, а за ним и могикане, словно угадав намерения своего белого товарища, исчезли. Казалось, они вошли в темную отвесную стену, которая поднималась в нескольких ярдах от берега.

Хейворд и Кора с Алисой с тревогой проводили взглядом проводников. Один певец не обращал внимания на происходившее вокруг него. Он сидел на выступе скалы и тяжело вздыхал, измученный трудным переходом.

Вдруг совсем рядом послышались приглушенные голоса. Яркий свет ударил в глаза путешественникам. Перед ними открылась тайна убежища, в которое их привели разведчик и могикане. В дальнем конце узкой глубокой пещеры стоял Соколиный Глаз, держа в руке связку пылающих сосновых веток. Отсвет огня падал на его суровое, обветренное лицо, а лесной наряд и придавал оттенок романтической дикости этому человеку. Ближе к выходу из пещеры стоял Ункас. Глаза молодого могиканина блестели, открытое гордое лицо излучало спокойствие. Он приподнял одеяло, занавешивающее вход в пещеру, и жестом предложил путникам войти.

– Огонь разгорается слишком ярко, – сказал Соколиный Глаз, – того и гляди, он укажет врагам наш приют. Ункас, опусти одеяло. Пора приняться за ужин.

– Не опасно ли оставаться в этой пещере? – спросил Хейворд. – Что мы будем делать, если на нас нападут? Ведь, стоя у выхода, один вооруженный человек может перестрелять всех нас.

В темноте из-за спины разведчика вынырнул Чингачгук. Приподняв второе одеяло, индеец показал, что из пещеры вел второй выход. Потом, держа в руках пылающую головню, индеец проскользнул через узкий проход в утесе в соседний грот.

– Таких опытных лисиц, как мы с Чингачгуком, не часто ловят в норе с одним выходом! – со смехом заметил Соколиный Глаз. – Да и добраться до нашего острова не так-то просто. По обеим сторонам от нас водопады. При дневном свете стоило бы подняться на скалу и посмотреть на причуды воды. Она падает безумными прыжками. Иногда скачет, иногда течет гладко; тут она кувыркается, там тихо струится; в одном месте бела как снег, в другом кажется травянисто-зеленой; то журчит и поет, как ручей, то вдруг начинает крутиться водоворотом и размывает каменные скалы, как мягкую глину.