Размер шрифта
-
+
Последний Иерусалимский дневник - стр. 15
Как будто это некое предательство,
однако же бывает, что друзья
в такие попадают обстоятельства,
что им уже никак помочь нельзя.
«Стишки то завывал я, то гундосил…»
Стишки то завывал я, то гундосил,
они то завихрялись, то парили,
и зрители, в душе которых осень,
меня потом весьма благодарили.
«Струится время беспросветное…»
Струится время беспросветное,
и возникают мысли пошлые,
какое будущее светлое
нам улыбалось в годы прошлые.
«Когда кончается гипноз…»
Когда кончается гипноз —
порою только через годы —
больнее колется мороз
и ощутимее невзгоды.
«Всё время хочется прилечь…»
Всё время хочется прилечь.
Когда-то был ведь непоседа.
А заведёшь о чём-то речь,
и вдруг забыл, о чём беседа.
«В настроение придя философское…»
В настроение придя философское,
сразу вижу я предел разумению;
всё во мне теперь уже стариковское —
даже мысли о себе, к сожалению.
«Я наслаждаюсь – нет иного слова…»
Я наслаждаюсь – нет иного слова,
и я молчу – ни звука вопреки,
когда при мне серьёзно и сурово
дискуссию заводят мудаки.
«От жизни нет у нас охраны…»
От жизни нет у нас охраны,
да хоть и были бы врачи мы,
но время нам наносит раны,
которые неизлечимы.
«Горькое чувство меня прихватило…»
Горькое чувство меня прихватило —
грустно, что всё понапрасну,
только на небе не гаснут светила,
а на земле они гаснут.
«Мне нравилась черта моя…»
Мне нравилась черта моя:
ценя забаву предприятия,
про то любил поспорить я,
о чём был вовсе без понятия.
«Душе отрадно постоянство…»
Душе отрадно постоянство,
с которым исподволь маня,
зовёт нас ближе к ночи пьянство,
смывающее боли дня.
«Как хорошо, что время тянется…»
Как хорошо, что время тянется,
что длится гнусная эпоха,
как хорошо, что я не пьяница,
а просто старый выпивоха.
«Под вечер за щедрость Всевышнего…»
Под вечер за щедрость Всевышнего,
хотя ни о чём не прошу,
я выпью чего-нибудь лишнего,
а нужным потом закушу.
«А был бы талант, я писал бы романы…»
А был бы талант, я писал бы романы,
лихие творя пируэты,
но я, озарённый, как все графоманы,
нахально подался в поэты.
«Явился факт – печальный и обыденный…»
Явился факт – печальный и обыденный,
не стоит обижаться на природу,
но мельче стал колодец тот невидимый,
откуда черпал я живую воду.
«Не знаю ничего я многотрудней…»
Не знаю ничего я многотрудней,
чем точно ритуалы соблюдать:
я равно пью на праздники и в будни,
и ровная мне льётся благодать.
«Заметно увеличилось число…»
Заметно увеличилось число
умельцев, кто достоинство храня,
освоили лихое ремесло
крутого оголтелого вранья.
«Вечерних кинофильмов завсегдатаем…»
Вечерних кинофильмов завсегдатаем
являясь ежедневно и давно,
не пользуюсь я праздничными датами
Страница 15