Последний - стр. 7
А может, что и было верней, в попытке выжить, просто не успевали трать время на такую роскошь, как болеть.
С середины лета в горах стали спеть ягоды: земляника, малина, смородина, а потом ежевика, кизил. К осени стали попадаться грибы, Сашка знал и в них толк, потому к нашему столу добавились жаренные на костре или в сковородке (правда, без масла) подосиновик, масленок, моховик. Вкус был так себе, но как говорится: «На безрыбье и рак рыба», потому мы были рады и этой еде.
Брат, за время нашего жития в горах, схуднул сильнее чем я, одежда на нем не больно чистая и местами прохудившаяся до дыр (которые мы штопали как могли) висела мешковито, точно то были не его спортивные штаны, футболка и олимпийка, а снятые с чужого плеча, во много раз его размеры превосходящие. Вещи и на мне также висели и, кажется, смотрелись более потертыми. Может потому как я лазил на деревья чаще чем Сашка, и все время слонялся возле ягодных кустов, оставляя там кусочки тканей.
Когда с деревьев полетели первые шафраннового оттенка листья, а в долине, где раньше лежал наш город все замерло, и сами сигарообразные инопланетные корабли стали летать реже, брат решил сходить на разведку в ближайший хутор, расположенный в сутках ходу от нашей лачуге.
Он, почему-то был уверен, что папа в свой срок направился именно туда.
Он, почему-то был уверен, что люди там еще живут. И так как сам хутор затерян в горах, люди выжившие в нем смогут помочь и нам.
И он был убежден, что без помощи людей мы зиму не переживем.
Не переживем без отопления, еды, одежды…
Я помню, как долго брат пытался добиться от меня согласия на этот поход… И как я в свою очередь избегал того разговора.
Наша лачуга лепилась к склону горы, густо поросшему лесом, который в свою очередь плавно переходил в балку, где струилась небольшая речушка. Ее питали многочисленные родники, выбивающиеся особенно часто из смежной горы, наблюдаемо ниже по руслу реки словно пересекаясь с нашим хребтом. Эти места были изрыты вытянутыми балками, урочищами и горными массивами, не только с каменистыми уступами вершин, уже примеривших белые покрывала снегов, но и не менее скалистых каньонов с крутыми склонами, по дну которых текли извилистые, торопливые реки. Впрочем, в ближайшем наблюдении то, все-таки, были нагорья, где правили лесные дали и долины, окутанные зелеными мхами, кажется, заполонившие не только берега рек, скалистые выходы, стволы деревьев, но и саму почву. Лишь редкостью среди гор просматривались залысины, которые покинули деревья, оставив в обороне одни кустарники да травы.