Последние саксонцы - стр. 26
Король торопил.
– Ваше величество, – сказал он наконец, – кто осмелился отдать прямо в ваши руки эти бумаги, которые только при моём посредничестве должны доходить до вашего королевского величества? Я старался предотвратить, чтобы вам не доставляли напрасных забот. Это заговор на спокойствие, здоровье и жизнь вашего величества. Я сначала требую наказания этой наглости.
Август III немного задумался, но с благодарностью принял это возмущение Брюля.
– Брюль, – простонал он, – мы оставим это нарушение для расследования на будущее. Сначала нам нужно избавиться от татар.
Министр хорошо знал, что татар и христиан, когда с ними воевать нельзя или не хочется, можно одинаково сбыть деньгами. Жаль ему их было пачкать о грязные кожухи Орды, но угрозы его не тревожили.
Желая, однако, сойти за спасителя и приобрести у короля новую благодарность, он должен был хоть на мгновение испугаться языческой дичи.
– Да, ваше величество, – отвечал он с суровым выражением лица, – да, сперва нужно устранить всяческую опасность от Орды. Позвольте мне этим заняться.
– Всё сдаётся на тебя, ты один можешь меня спасти, – прервал Август, – Татары, должно быть, уже стоят на границе, когда мы и предчувствия не имели того, что нас ждёт. Татары и канцлер!
Брюль, во-первых, прошу тебя, пусть духовенство прикажет устроить богослужения в костёлах, чтобы отвратить от нас эту катастрофу, а потом…
– Мы начнём с Бога, – сказал министр с сильным вдохновением. – У меня та же самая идея, а потом… энергично возьмёмся за дело.
Задумчивый король простонал, с трудом выговаривая:
– Посполитое! Посполитое!
– Я надеюсь, что посполитое рушение не потребуется, – прервал Брюль. – Татары больше лакомы на грош, чем на кровь. Кто же знает? Может, нам удасться.
Август зарумянился и живо сказал:
– Но имеем ли мы деньги?
– Мы их всегда имеем, – отвечал министр, – но имеет их и коронная казна, которая за грехи шляхты должна платить. Прошу вас, ваше величество, соблаговолите быть спокойным, сбросьте на мои плечи эту тяжесть. Надеюсь с ней справиться.
Растроганный Август III обнял любимого министра, который, собрав бумаги, немедленно поспешил с ними в свой дворец.
Там он бросился на канапе, не поглядев даже на него, и спокойно занялся несравнимо больше интересующей его корреспонденцией, которая его ждала.
Были это доверительные письма, из которых по крайней мере половина выдавала своим почерком происхождение из будуаров и женских спален. Но не имели они уже для престарелого и остывшего министра никакого очарования и притягательной силы. Гораздо более интересными были тайные записки, которые приходили из разных сторон, донося о людях, о делах, об интригах, в которые Брюль был более или менее вовлечён. Умел он всем пользоваться и поэтому смотрел во все стороны. Только через него делалось то, что зависело от королевской воли, а Август III так к этому привык, что ничего сам собой или через кого-нибудь сделать не смел без Брюля. Ежели случайно что-нибудь решалось, минуя его, почти всегда случалось потом чудо, сделанное нужно было переделывать, обрабатывать и отзывать.