Последние дни Венедикта Ерофеева - стр. 22
____________
В Коктебеле получаю от Венички письмо.
«Пользуюсь тем, милая девчонка, что минут через несколько «Балашиха» Надька и Инжакова Ольга отправятся в столицу и попутно опустят тебе эту короткую эпистолу. Я письма писать разучился и отвык: в 60-х годах я писал в среднем 300–400 писем в год. А в 70-х: 30–40. А в 1987 г. я отправил всего только три маленьких письма сестре Тамаре и вот тебе третье махонькое. До этого, до сегодняшнего дня то есть, был настолько размагничен и зол, что о каких-нибудь письмах, даже тебе, было смехотворно и говорить.
На неделю прервались всякие прогулки в леса, все записки в блокнотах, даже всякое чтиво. Приступил было к “Ожогу” Васьки Аксенова, но дошел только до 25-й страницы, прочел: “Мы шли по щиколотку в вонючей грязи поселка Планерское, а мимо нас вздувшиеся ручьи волокли к морю курортные миазмы”, – сплюнул и отложил в сторону. Сказал только “экое паскудство” и больше ничего не сказал.
Вчера (впервые после твоего отъезда) высунулось солнце. Но погоду на осень и зиму сулят пасмурнее и холоднее обычного. Так что я и радио перестал включать. Подумал только “Экая гнусность” и больше ни о чем никогда не хочу думать. Довершает все мои неуютности прилипчивый пес Улан, обжора и бич Божий, мое мохнатое наказание, долговязая моя отрава. И с ним мне соседствовать до 29-го.
Автограф письма В. Ерофеева к Н. Шмельковой от 22.08.87
Занятно было в 33-м “Огоньке” видеть твою фамилию. Так что не все у меня черно.
Еще отрада, допустим, – мой котенок Пиночет. Я все чаще захожу на ту половину, чтоб с ним посидеть. При этом я напоминаю ему, наверное, своими очертаниями Норвегию, а он мне – остров Бахрейн. Он – короткий, как девичья память, я – длинный, как рубль. И еще одна радость меня ожидает: я вменил себе в обязанность мыть шею по четным числам, а после 31 августа будет первое сентября. И еще 4-го, в пятницу, вечером еду в Москву, чтоб утром 5-го получить свой пенсион. Ты заглянешь или нет? Я предварительно куплю тебе какой-нибудь гостинец, чего-нибудь паршивого и сухого. Помню постоянно. Обнимаю и скорее приезжай на Флотскую.
Венед. Ероф.
22/8.87 г.».
____________
5 сентября
По возвращении из Коктебеля приезжаю на Флотскую. Познакомилась со старшей любимой Веничкиной сестрой Тамарой Васильевной. Она живет в Кировске, переписывается с ним, присылает дефицитные книги. Веничка писал ей обо мне, и ему очень хочется, чтобы я ей понравилась. Все время ко мне придирается: слишком загорела, очень похудела… Недоволен челкой. Подарила ему свои три коктебельские акварели. Сказал: «Живописец ты плохой!»