Размер шрифта
-
+

Последние дни Помпей. Пелэм, или Приключения джентльмена - стр. 4

– Я знаю эту бедняжку, она из Фессалии[23], – сказал Главк. – Я еще не видел ее после возвращения в Помпеи. Давай послушаем.

О, купите, купите цветы мои! —
Чтоб слепой не стоять напрасно.
Эти цветы – дети земли,
А земля, говорят, прекрасна.
О, вдохните нежный их аромат!
О, возьмите их в ладони!
Они спали всего лишь час назад
На ее материнском лоне.
Я их сонными на заре сорвала,
От груди материнской оторвала,
В них свежи еще воспоминанья —
Ее шепот, ее дыханье.
Поцелуев следы – на их губах,
На щеках не просохли следы от слез
(Это капли прозрачных утренних рос)
Ибо мать всегда ощущает страх,
Ибо, вечной своей тревогой полно,
Материнское сердце обречено
Плакать, глядя на милых своих детей,
И чем сердцу милей они, тем сильней
И болит, и горит оно.
Перед вами сияет яркий день,
И любовь к вам спешит с дарами;
А жилище слепой – ночная тень
С ее смутными голосами.
Словно перед мертвой рекой,
Я стою, объята тоской!
Слышу призрачных ног шуршанье,
Чую рядом чье-то дыханье.
О, я жажду увидеть лица людей,
Простираю руки к тем, кто вокруг!
Но ловлю лишь один бесплотный звук,
Ибо мир для меня – царство теней.
Подходите, купите цветы!
Чу, вы слышите тихий шепот,
Лепестков возмущенный ропот:
Мы завянем в руках слепой!
Для чего нам, питомцам света,
Безутешная дева эта
С ее сумеречной судьбой?
Поскорее нас освободите,
Взором ласковым поглядите!
Право, слишком мы веселы
Для ее непроглядной мглы, —
О, купите нас, о, купите! [24]

– Дай-ка мне букетик фиалок, милая Нидия, – сказал Главк, протиснувшись сквозь толпу и бросив в корзину горсть мелких монет. – Ты поешь еще лучше, чем раньше!

Услышав голос афинянина, слепая девушка подалась было вперед, но вдруг замерла и густо покраснела.

– Ты вернулся, – сказала она тихо и повторила как бы про себя: – Главк вернулся!

– Да, дитя, меня не было в Помпеях довольно долго. Мой сад, как и раньше, ждет твоей заботы. Надеюсь, ты завтра же побываешь там. И помни, ни одну гирлянду в моем доме не сплетут ничьи руки, кроме рук прелестной Нидии.

Девушка радостно улыбнулась, но ничего не ответила, а Главк, небрежно приколов к груди букетик фиалок, выбрался из толпы.

– Я вижу, ты даешь этой девочке работу, – сказал Клодий.

– Да. Правда, она мило поет? Мне жаль эту бедную рабыню! К тому же она родом из той страны, где высится обитель богов, – Олимп хмурился над ее колыбелью. Она из Фессалии.

– Но ведь это страна ведьм.

– Ты прав. Но я-то всех женщин считаю ведьмами, а в Помпеях, клянусь Венерой, самый воздух словно напоен любовным зельем: таким хорошеньким кажется мне каждое женское личико.

– Кстати, вон личико, с которым немногие могут соперничать в Помпеях, – это Юлия, дочь старого богача Диомеда! – сказал Клодий, когда к ним приблизилась молодая женщина под густым покрывалом, направлявшаяся в сопровождении двух рабынь к термам. – Привет тебе, прекрасная Юлия! – воскликнул Клодий.

Страница 4