Последние дни Нового Парижа - стр. 3
– It’s… it’s… – проговорила она.
– Кажется, это английский, – тихо сказал он.
Подошел Седрик, забормотал молитву, и Виржини резко его оттолкнула.
Умирающая взяла Тибо за руку.
– Вот, – прошептала она. – Он пришел. Вольф… ганг. – Она выталкивала из себя слова на выдохе. Тибо прижался ухом к ее рту. – Герхард, – сказала она. – Доктор. Священник.
Тибо понял, что незнакомка больше на него не смотрит – она глядит мимо него, на что-то позади него. От внимания Парижа кожа начала зудеть. Он обернулся.
За окнами ближайшего здания, вздымающегося над ними, открылась неспешная переменчивая вселенная, полная зародышевых пузырей и царапин. Трясина темных цветов, ярко выделяющихся на фоне более черной тьмы. Существа за стеклами трепетали. Они стучали по стеклу. Манифовая буря внутри дома захотела взглянуть на смерть этой женщины.
Пока все вокруг не сводили глаз с «черной добродетели» за окнами, Тибо почувствовал, как пальцы женщины сжимают его ладонь. Он сжал ее руку в ответ. Но она хотела не заботы в последний миг. Она разжала его пальцы. Что-то вложила в ладонь. Тибо ощутил форму и тотчас же понял: это игральная карта.
Когда он снова повернулся к незнакомке, она была мертва.
Тибо хранил верность «Руке с пером». Он и сам не понимал, почему сунул карту в карман так, чтобы товарищи не увидели.
Другой рукой женщина написала на брусчатке буквы, воспользовавшись собственным указательным пальцем вместо пера. Ее ноготь был влажным от невесть откуда взявшихся чернил – город их предоставил в последний момент нужды. Она написала два последних слова.
FALL ROT.
И вот спустя несколько месяцев Тибо прячется в каком-то парижском дверном проеме, его рука в кармане опять сжимает ту карту. Поверх одежды на нем женская пижама, синяя с золотом.
Небо полнится грохотом. Два «мессершмитта» летят ниже облаков, за ними гонятся «харрикейны». Шиферные крыши взрываются под британским огнем, и самолеты выходят из пикирования. Один из немецких летчиков внезапно изворачивается в виртуозном маневре, дула орудий вспыхивают, и в порыве огненного ветра самолет Королевских ВВС развертывается, раскрывается – как сомкнутые ладони, как губы для воздушного поцелуя, – и сошедшее с небес пламя превращает какой-то невидимый дом в пыль.
Другой «мессершмитт» поворачивает к Сене. Крыши опять трясутся, но на этот раз из-за того, что происходит внизу.
Нечто прорывается из-под Парижа.
Белесый усик толщиной с дерево, густо поросший яркой листвой. Он поднимается. Скопища бутонов или фруктов размером с человеческую голову подрагивают. Он распускается буйным цветом над линией горизонта.