Последние дни Нового Парижа - стр. 2
Она поднялась. Она взмыла в воздух над солдатами, как будто замерла в высшей точке дуги, а потом наконец-то пересекла невидимую границу между девятым и десятым арондисманами[2]. Посадка на сюрреалистической стороне улицы вышла жесткой.
Вело подпрыгнула и развернулась, ее понесло в сторону. Потом она остановилась и посмотрела вверх – в окно убежища «La Main à plume», «Руки с пером»[3], прямо в глаза Тибо.
Он первым покинул комнату и побежал по разбитым деревянным ступенькам, почти выпал из дверного проема на улицу, где густела тьма. Сердце колотилось так, что он содрогался всем телом.
Пассажирка распростерлась на брусчатке там, где ее скакун взбрыкнул. Маниф, Вело, поднялась над нею, встав на заднее колесо, похожая на боевого коня. Она поколебалась.
Потом Вело посмотрела на Тибо глазами без зрачков, того же цвета, что и кожа. Подергала толстыми руками, сорвала шнур с шеи и бросила на мостовую. Покачалась на ветру.
Винтовка Тибо болталась в его руках. Краем глаза он увидел, как Элиза швырнула гранату через баррикаду, на случай если немцы собирались перегруппироваться. От взрыва земля и барьер сотряслись, но Тибо не шелохнулся.
Вело наклонилась вперед, снова встала на оба колеса. Поехала к нему, ускоряясь, но он вынудил себя стоять неподвижно. Она надвигалась, и ее колеса превратились в жернова. От неизбежности удара его захлестнул адреналин, но в последнюю минуту – слишком быстро, чтобы это можно было заметить, – Вело слегка изменила курс и прошла так близко, что порывом ветра одежду Тибо потянуло следом.
Велокентавр под аккомпанемент пения шин, виляя между взорванными зданиями Сите де Тревиз, скрылся среди руин и теней, исчез с глаз долой.
Тибо наконец-то выдохнул. Перестав дрожать, он повернулся к пассажирке. Пошел туда, где она лежала.
Женщина умирала. Ее изрешетил залп немцев, который Вело проигнорировала. Какой-то мимолетный всплеск силы на том могущественном перекрестке сделал так, что все отверстия в ее теле высохли и собрались складками, но кровь текла изо рта, словно настаивая на единственном выходном отверстии. Она закашлялась и попыталась заговорить.
– Ты видел? – кричала Элиза. Тибо присел и положил руку на лоб павшей женщины. Вокруг собирались партизаны. – Она ехала верхом на Вело! – продолжила Элиза. – Да что это значит?! Как ей, черт возьми, удалось взять верх над манифом?
– Не очень-то у нее получилось, – заметила Виржини.
Темное платье пассажирки было в грязи и дырах. Шарф расстилался на дороге, обрамляя лицо. Она хмурила брови, словно в задумчивости. Словно размышляя над какой-то задачкой. Тибо подумал, что она ненамного старше его. Во взгляде незнакомки читалось нетерпение.