Последнее убийство в конце времен - стр. 19

– Только не долго, – отвечает он. – Чем чаще оглядываешься на прошлое, тем больше пропускаешь из настоящего. Не повторяй ошибку отца.

Согнув большой палец, он проводит его шершавым боком по лицу внучки, вытирая ее слезы.

– Кстати, ты видела моего безнадежного сына?

– Он в заливе, сердится и чинит лодку.

– Он так и не научился грустить, – отвечает Матис со вздохом.

Пожав ей руку, он идет к воротам. На мгновение Эмори кажется, что она видит сгорбленную фигуру там, во мраке, но стоит ей моргнуть, как фигура исчезает.

– Я пойду с тобой, – говорит Эмори, понимая, что это ее последний шанс побыть вместе с дедом.

– У меня есть слова, которые должен услышать только он, – отвечает Матис серьезно. – Самое время их сказать. – Он оглядывается через плечо на внучку. – Твой отец всегда был слишком суров к тебе, Эмори, но он любит тебя по-настоящему.

– Хотела бы я тебе поверить.

– А я бы хотел, чтобы у тебя не было причин сомневаться.

Эмори смотрит, как дед в последний раз покидает деревню, когда я мягко подталкиваю ее к движению.

– До комендантского часа шесть минут, – говорю я. – Иди к себе, а то заснешь здесь.

Эмори бросается прочь, стуча подошвами сандалий по сухой земле, но останавливается, заметив Ниему и Гефеста, которые препираются у металлической лестницы, ведущей в ее общежитие.

– Ты же обещала мне, что с этими экспериментами покончено, – гортанно кричит Гефест.

Ярость в его голосе заставляет Эмори испуганно попятиться. Гефест на фут выше и в два раза шире любого жителя деревни. Волосы у него обкромсаны кое-как и где-то торчат, как щетка, а где-то свисают клочьями, на правой стороне лица вмятина. У него огромные ладони. И руки. И ноги. И грудь. Матис как-то пошутил, что, захоти он создать статую Гефеста, лучше всего было бы обтесать для этой цели вулкан за деревней.

– Ты что, не можешь подождать до комендантского часа? – шипит Ниема, вглядываясь в своего сына. Она кажется такой маленькой в его тени, прямо кукла из веток и бечевки с клоком сена вместо волос.

– Мы же должны их защищать, – умоляюще говорит он.

– От них самих, – парирует Ниема, понимая, что ей не удалось увести разговор в сторону. – А для этого нужны жертвы.

– Жертва – это когда у них есть выбор. А когда выбор за них делаем мы, это убийство.

Эмори задыхается, потрясенная тем, что это ужасное слово брошено так небрежно, даже без повода в виде книги.

– Нет, если это сработает, – настаивает Ниема.

– Раньше же никогда не работало. И теперь это ничем не лучше смертного приговора.

– Теперь я знаю, что мы делали неправильно, Гефест, – говорит она вкрадчиво. – Я адаптировала процедуру. На этот раз все пройдет успешно.