Последнее убийство в конце времен - стр. 21

Ниема, надув щеки, скрывает свое раздражение и улыбается сыну так, словно он ребенок, отделывающийся от нее отговорками.

Эмори никогда еще не видела Ниему такой. Сколько она себя помнила, ее учительница всегда была веселой, смешливой и добросердечной, всегда учила жителей деревни быть лучшими версиями самих себя. Эмори никогда бы не подумала, что она умеет так ловко манипулировать другими и так бессердечно относиться к жизни. Она ведет себя так, словно она – Тея.

– Что ж, как скажешь, – великодушно соглашается Ниема, разводя руками. – Все равно я сегодня занята, есть еще одно дело.

Гефест, ворча, принимает эту маленькую победу и, не сказав больше ни слова, уходит, едва не наткнувшись на Эмори. Он проходит буквально в шаге от нее, так что ее едва не выворачивает наизнанку от его вони. В ней смешаны пот, гниль и земля, как будто он носит в кармане дохлую лису.

Гефест сокрушительным презрением встречает изумленный взгляд Эмори, но все же оглядывается через плечо.

– Тут один мул подслушивает! – кричит он.

– Не говори так, – сурово отвечает ему Ниема, но Гефест уже ушел.

Эмори смотрит ему вслед. Когда она оборачивается, перед ней стоит Ниема.

– Что ты слышала? – спрашивает она.

– Ты планируешь эксперимент, для которого надо кого-то убить, – дрожащим голосом отвечает Эмори.

– Это меньшее из двух зол, поверь мне, – говорит Ниема. – Риск невелик – жизнь одного человека против шанса сделать мир лучше навсегда. Я бы отдала за это свою жизнь. А ты?

– Непохоже, чтобы у этого человека был выбор.

– Да, выбора у него нет, – признает Ниема. – Но я предпочитаю верить в его благородство, чем разочароваться, убедившись в его отсутствии.

– Но так же нельзя, – протестует Эмори. – Мы не должны причинять вред людям, какова бы ни была причина.

– Да, ты говоришь правильные слова. – Ниема предупредительно улыбается. – А моя работа – сделать так, чтобы твои замечательные моральные принципы не пришлось проверять на деле.

И тут перестает звонить колокол.

Эмори вытаращивает глаза, понимая, что это значит, но сделать ничего не успевает – в следующую секунду она падает, тяжело ударяясь плечом о землю.

Но боли она не чувствует.

Она крепко спит, как и все жители деревни.

Как всегда утром, ровно в семь я отменяю комендантский час, и темнота так внезапно сменяется дневным светом, что это всегда немного потрясает.

В спальнях жители деревни зевают и потягиваются на своих ржавых кроватях, а их первые мысли обрушиваются на мое сознание, барабаня по нему, как первые капли дождя по жестяной крыше. Люди спускают ноги с кроватей и обхватывают руками головы, удивляясь тому, какими усталыми они себя чувствуют и как сильно болят у них все мышцы. На руках у многих масляные пятна, которых не было вчера вечером. Костяшки пальцев обожжены. Сандалии стоят не там, где они оставляли их вечером.