Последнее плавание капитана Эриксона - стр. 4
– Скажи, ты не богат углем? – напрямую спросил Эриксон у маклера.
– Ну, есть немного, – неохотно ответил тот, хотя и понимал, что выручать давнего знакомого придется. – Хороший уголь, дорогой. Тебе много надо?
– Чтобы хоть вернуться без приключений. Ну, может, по пути забегу в какой-либо порт. Не возвращаться же домой порожняком.
– Я спрашиваю, сколько? – уже тверже спросил маклер.
– Дорогой, говоришь? – замялся Эриксон. – Мне бы тонн пять… Ну, даже три. Только рассчитаюсь не сегодня. Карман пустой. Рассчитывал на тебя. Не упрекнешь: никогда прежде тебя не подводил. А тут: ветер северный, машина вовсю, а иду на малом ходу. Вот и опоздал немного.
– Не немного, а почти на сутки.
– Ну что теперь об этом… – Эриксон подумал, что не стоит ссориться с маклером, тот рассердится, затаит обиду, не предложит больше хорошую работу, да и сейчас – в его праве дать или не дать ему угля в долг. И он мягко и добродушно добавил: – Ладно, будем считать: оба виноваты. – И перешел на деловой тон: – Так об угле. Или отработаю, или потом деньгами расплачусь. И не сомневайся, ты меня знаешь.
– Ты меня тоже. Не мог я мебельщиков подвести. Давние клиенты. – И, немного поразмыслив, маклер твердо сказал: – Договорились: три тонны…К финнам заходить не советую. Мало ли что: они все еще воюют, и законы у них тоже военные. Приглянется кому-то твой пароходик – отберут. Или военные грузы заставят перевозить. Бесплатно.
Эриксон прислушался к совету, в Финляндию не пошел.
Несколько суток они болтались в Ботническом заливе: неторопливо приближаясь к дому, попутно заходили в порты. Но удача напрочь отвернулась от них. Эриксон объяснял это войной.
Еще когда она только началась, Швеция заявила о своем нейтралитете. И торговля особенно между странами прежде бойкая стала постепенно сходить на нет. Ботнический залив опустел, ночами он и вовсе замирал. Прежде навстречу «Эскильстуне» плыли или обгоняли ее ярко освещенные, гремящие музыкой большие и маленькие, торговые и пассажирские суда. Теперь же финская сторона залива словно погрузилась в кромешную темень и тишину. Шведская тоже не очень щедро освещала себя. Экономили на всем, надеясь на лучшее, но опасались худшего.
Флот тоже нищенствовал. Стал меньше перевозить грузов, экономя на электричестве, угле, бензине.
И все же люди жили. Они нуждались в продуктах питания, товарах. И чаще всего, тоже из экономии, по заливу плыли доверху груженные суда, на всякий случай прижимаясь поближе к берегу.
Уже неподалеку от Стокгольма им навстречу прошли несколько тяжело груженных пароходов.