Последнее плавание капитана Эриксона - стр. 6
– Я что хотел тебе сказать, Эрик…
Эриксона на самом деле звали Густав, но почти все хорошие знакомые и друзья чаще всего звали его Эриком. Так производное от фамилии стало его именем. Он привык к нему или смирился, но откликался на него без всякой обиды.
– Скажи что-нибудь хорошее, – не поднимая головы, мрачно отозвался капитан. – Плохого сверх головы.
– Так вот, послушай. Еще когда мы ушли из Евле, я услышал голос. Правда! Нигде никого. Ты – в кочегарке. А кто-то вроде как рядом со мной стоит и говорит…
– Заснул, что ли? – перебил его Эриксон. – Такое иногда случается. Это когда крепко из сна выбьешься.
– Да что ты! Когда в Евле кантовались, я успел хорошо поспать. А это, когда мы уже часа два по заливу шли, – даже обиделся рулевой.
– Ну-ну! И что он… этот голос? – с легкой иронией спросил капитан.
– Твое дело, можешь не верить. А сказал он вот что. «Не печальтесь, говорит, звезды так поворачиваются, что следующее ваше плавание будет очень удачное. Даже сверх того».
– Так и сказал: «Сверх того»? – скривился в мрачной улыбке Эриксон.
– Слово в слово.
– Ну да! «Сверх того» – это сверх чего? – И мягко, но настойчиво капитан продолжил: – Когда мимо Бекхольма шли, заметил, сколько там грузовиков на якорях стоят? Не чета «Эскильстуне». В прошлые годы ты видел такое? А сколько их здесь, в Стремене? – он указал на окно рубки. – И все они тоже готовы ухватиться хоть за какую-никакую работу.
– Кругом воюют, – вздохнул рулевой.
– И я о том же. – И капитан с издевкой повторил: – «Сверх того»…
– А, может, по Меларену сплаваем? – с неуверенностью в голосе предложил Рольф.
– Нет, – качнул головой Эриксон. – Разве забыл? Даже уголь не оправдывали.
Он опустил руку в карман, извлек кошелек. Достал оттуда несколько стокроновых купюр и, раскинув их веером, положил на столик рядом с вахтенным журналом и лоцманской картой. Встряхнул кошельком.
– Пусто! – и указал глазами на купюры, что лежали на столике. – Это все, что у меня на сегодня есть. Все мое богатство. И еще «Эскильстуна», но, к сожалению, она пока приносит только одни убытки.
Рулевой молчал.
Эриксон посчитал купюры, их было шесть. Отделил три, протянул рулевому:
– Извини, но это все, что я могу тебе сейчас заплатить. Идти пока никуда не собираюсь, так что поищи себе работу. А я постою до лучших времен. Разбогатею – рассчитаюсь. Если вдруг подвернется что-то подходящее, позову.
Рулевой аккуратно свернул купюры и сунул в карман куртки. Делал он это безмолвно, механически. Он не был готов к такому расставанию с капитаном.
Эриксон заметил его отрешенный вид, никакие утешительные слова не шли в голову, но и врать он не хотел. Да и не умел врать. Поэтому сказал: