Последнее дело капитана Дымова. Белая версия. Умрут не все… - стр. 7
Ольга прерывисто дышала, на верхней губе выступили мелкие бисеринки пота, и ему нестерпимо захотелось слизнуть их.
Из радиоприемника тихо лилась музыка, и знакомый голос хрипловато-протяжно пел:
…Да, ты можешь пустить в свою комнату
Пеструю птицу сомнений,
И смотреть как горячими крыльями,
Бьет она по лицу, не давая уснуть.
Что мне мысли твои?
Это жалкая нить что связала и душу и тело.
Нет, должно быть моим твое сердце,
Твое сердце вернет мне весну…1
Ольга моргнула, еще один локон выбился из сколотых на затылке волос, и упал на левый глаз, наполовину прикрыв его. Ее лицо в обрамлении двух вьющихся прядок показалось необычайно красивым и грустным. Непонятная тоска лилась на него из светло-карих глаз. А впрочем, почему непонятная? Вполне себе ясная. Егор, даже в своем, прямо скажем, хреновом состоянии, почти моментально прокачал Ольгу. Возраст – за тридцать, аккуратность и чистота, царящая в квартире говорившие об отсутствие в ней мужчины и детей, плюс безымянный палец без обручального кольца. Ему стало противно от того, что его ищейская сущность преобладает даже в такой ситуации. Песня закончилась и кассета, пошипев усталой змеей, заиграла снова:
…А она – цветок ненастья,
Кто увидит, кто сорвет?
А она все ищет счастья,
Все единственного, все единственного…
Путь свой в никуда из ниоткуда
Так пройдем, не вспомнив ни о ком,
Так и оборвется это чудо
Оборвется просто и легко…2
Она наклонилась и коснулась его губ своими. Он плюнул на все и жадно приник к ней. Губы ее, сухие и горячие, раскрылись, и Егор утонул в них и в бездонных глазах, которые она не закрыла. Левая ладонь его, в плотную ткань халата, правая обхватила хрупкое запястье прижатой к его лицу руки. Тонкие пальцы переплелись с его и…
Ольга резко отшатнулась, выпуская его руку. Отступила на шаг, дрожащими пальцами заправила выпавшие пряди, и, отодвинувшись от него еще на шаг, сказала:
– Извини… те.
Егор всё понял, шевельнул пальцами, тонкий ободок обручального кольца отразил тусклый свет лампы.
– Не надо, не извиняйся. Это я должен. – Он замолчал, не зная, что сказать. – Я пойду.
– Иди… те. – Она не смотрела на него.
Он видел, как по её щеке скользит одинокая слеза.
Егор поднялся, слабость куда-то ушла, словно испугавшись нахлынувших на людей чувств. Он шагнул по направлению к двери, Ольга отодвинулась, освобождая ему дорогу, хоть и так стояла, не загораживая выхода.
Егор прошел мимо, напоследок втянув в себя исходивший от Ольги запах. В спину неслось из магнитофона:
А может быть и не было меня – молчи.
И сердце без меня само стучит.