После войны - стр. 38
Конечно, Уилкинс тут ни при чем, его это никак не касается.
– Предлагаю почаще выходить на улицу. Встречаться с людьми. Это лучшее средство от всякой теоретической трескотни. Вам нужно познакомиться с реальной обстановкой, а сидя в комендатуре, это невозможно. Советую проехаться по городу. Пообщайтесь с людьми в неформальной обстановке. Это приказ.
– Сэр…
В дверь постучали, в комнату просунулась круглая голова капитана Баркера. Безошибочно уловив атмосферу, он предпочел не входить.
– Сэр, женщины готовы встретиться с вами.
– Хорошо. Спасибо. Сколько их?
– Я сократил до трех.
– Как вам такое удалось?
– Отобрал самых симпатичных, сэр.
Льюис скупо улыбнулся. Британская зона, возможно, и стала Меккой для неудачников – колонизаторов, не нашедших себе применения в Индии, авантюристов, незадачливых чиновников и оставшихся без дела полицейских, – но и здесь попадались настоящие жемчужины. Такой жемчужиной и был Баркер, работавший не покладая рук и при этом не терявший оптимизма. Он не искал мелкой выгоды и не бежал от неудач; он приехал в Германию ради разнообразия и не выказывал самонадеянности и самоуверенности, характерных для прибывающей сюда новой офицерской поросли. Присутствие в дерьме такого брильянта обнадеживало и самого Льюиса.
– На английском говорят хорошо?
Баркер оглянулся, давая понять, что женщины где-то неподалеку.
– Все говорят бегло. Я сократил список, попросив назвать как можно больше английских футбольных команд. Одна даже знает клуб «Александра Крю»[21].
– Думаете, служба разведки использует столь же изощренные методы?
– Конечно, нет, сэр. Разведка выбирает тех, что пострашнее.
Первой вошла та, что назвала клуб «Александра Крю». Льюис поднялся и проводил ее к стулу напротив своего стола. Передвинул стопку папок, метавших видеть женщину. В шляпке с полями и бархатном платье она напоминала аристократку-суфражистку. Впечатление усиливали армейские ботинки определенно большего, чем нужно, размера. Лицо широкое, угловатое, густые брови; глаза необычного желтовато-зеленого оттенка, волчьи глаза, смотрели одновременно и на Льюиса, и сквозь него. В первый момент ему даже показалось, что они уже встречались где-то, и, хотя это было не так, он покраснел, точно подумал о чем-то постыдном. Взяв себя в руки, он пробежал глазами наспех напечатанный Баркером отчет.
– Урсула Паулюс. Родились 12 марта 1918-го. Висмар?
– Да. Правильно.
Определить возраст переживших войну людей непросто. Потери, лишения, плохое питание состарили всех, особенно женщин. Морщинки были глубже, волосы тускнели, утрачивали блеск и цвет. В лице сидевшей перед ним немки Льюис видел мудрость и страдание, обычно неведомые в двадцать восемь лет.