Посидим, помолчим - стр. 4
Справа от входа стоял административная стойка, а рядом с ней пианино, выкрашенное в оранжевый цвет и служившее, скорее всего, декором. Нам показали наш столик и мы прошли к нему. Я подпёр рукой подбородок и снова стал разглядывать, иногда говоря что-то родителям. Людей была целая туча и все они одновременно разговаривали друг с другом, а затихали только тогда, когда официанты приносили обед. После этого начинали стучать вилки, ложки и стаканы, что очень раздражало. Я хотел есть, спать и тишины. Всё. Но, к счастью, моё внимание привлекла какая-то девушка примерно моего возраста. Я предположил, что ей восемнадцать. По её густым бровям, тёмным волосам и карим, почти чёрным, глазам, я определил, что она армянка, хотя точно я этого знать не мог. Она сидела с серьёзным видом и накалывала вилкой горошек. Я понаблюдал за ней ещё с минуту, пытаясь отгадать возраст, а потом понял, что это всё это бессмысленно и мне это вообще ни к чему.
После обеда мама не приняла моё предложение о дневном сне в номере, и мы снова отправились на пляж, где я опять уснул, но, к сожалению, на солнце. Мне почему-то снилась школа и одиннадцатый класс, а потом я резко оказался в художественном магазине. Стоя переда акриловыми красками, меня атаковывала дилемма – я не знал какой выбрать оттенок зелёного. При этом, люди, вечно слонявшиеся около меня, торопили и твердили, чтобы я поторапливался, иначе магазин закроется. Я помню, как стою перед несчастными, как и я, тюбиками с акрилом, крича мне: «Выбери меня! Меня!», и не могу двинуться с места. В общем, я выбрал оттенок, но купить не успел, как и те недовольные люди. Проснувшись, у меня горел весь живот и грудь. Я намазался жирным слоем солнцезащитного крема и сел под зонт, всё ещё ощущая неприятное жжение.
Вечером после ужина, когда беспощадное солнце уже оставляло свои последние лучи на горизонте, мы расследовали территорию пансионата и много чего узнали. А конкретно: одна баскетбольная площадка, старая и разломанная теннисная площадка, спортзал, бассейн, два фонтана, игровой клуб, библиотека и кинотеатр. Последние три пункта находились в одном корпусе. Я мысленно сделала себе пометку сходить в библиотеку, хотя где-то в глубине своего сознания я понимал, что, конечно же, этого не сделаю и пролежу пластом на пляже весь отпуск.
13:43 2 дня
Официантка поставила перед моими глазами грибной суп и запах свежего, только что сваренного второго блюда, ударил мне в нос. Я сглотнул слюну и принялся к трапезе. У родителей был их любимый и обожаемый борщ, который я так презирал. Он всегда кажется мне недосоленным, даже если хорошо посолишь. Пока я ел суп, я снова наблюдал за людьми в столовой. Например, за столиком рядом с нами сидела семья, у которой был маленький ребенок, прям младенец (к счастью, он не плакал); с противоположной стороны сидела какая-то пара, причём у обоих были короткие стрижки, отчего я сразу не понял, что одна – девушка. На востоке был столик, занятый какой-то бабулей. Она напомнила мне мою родную бабушку, но всё-таки моя выглядела повеселее, а она показалась мне одинокой. Каждый раз, когда она подносила чашечку к тонким, накрашенным розовой помадой, губам своими морщинистыми руками, а потом ставила её обратно на блюдце, взгляд её был пустой и грустный. Мне было её жаль, потому что мне казалось, что я понимаю её чувства. Когда-то я тоже сидел в классе с таким же пустым взглядом и ни о чём не думал. Меня уносило далеко в себя, где я медленно догорал, как церковная свеча. От этих воспоминания я вздрогнул и быстро отогнал эти мысли. Но мне кажется, именно тогда я понял, что хуже смерти может быть только вечное одиночество.