Портреты эпохи: Андрей Вознесенский, Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Василий Аксенов… - стр. 10
Моя мать, отличавшаяся привлекательным обликом, с роскошными темно-русыми волосами и девичьей фигурой, была очень талантливым врачом. Ее назначили завотделением госпиталя для тяжело раненых, тех, кто уже не мог вернуться в действующую армию. Теперь большинство из них лежали обрубками на койках в том отделении, где круглосуточно пропадала молодая врачиха – их заведующая, и где, обучившись на скорых курсах грамоте медсестры, дежурила по ночам через сутки и я. Здесь, в этих палатах, я прошла жестокую школу «воспитания чувств», которую не преподают. Необратимость судеб, искалеченных войной, я узнала «на ощупь» – перевязывала, кормила с ложки. Но, быть может, самое важное для них – терпеливо выслушивала исповеди, разбирая душераздирающие коллизии, в которых каждый из них был невиновен, а помочь не мог уже никто и судить было некого.
Стоял 32-градусный мороз, хрустели ветки деревьев, когда, поддавшись на призывы афиш с громким именем Вольф Мессинг, появившихся в Томске, я пробиралась в местный Дворец культуры. Гастролеру приписывалась гениальная способность читать мысли, держа собеседника за руку, и даже на расстоянии от него. Подобные сеансы, гласила реклама на каждом стенде, он якобы проводил по всему миру. Теперь глотатель чужих мыслей собирался проделать это с публикой в сибирском городе, обещая, что будет работать с любым, кто пожелает. Наша сплоченная компания из пяти человек 9-го «Б» подсуетилась и узнала о самом процессе мыслечтения. На сцене размещался Президиум из самых уважаемых лбов города, к ним поступала записка из зала от смельчака, решившегося на эксперимент. Записки, доступные только сидящим на сцене, не отличались оригинальностью. Кто-то просил, чтобы Вольф Мессинг заставил парня покрутиться в вальсе с девушкой или снять с нее бусы, вынуть спрятанные ключи или часы. Мессинг, находившийся в зале, якобы не мог знать содержание записки, поступающей прямо в Президиум. Держа за руку автора послания, он должен был следовать за ходом его мыслей, повторявших текст пожелания.
К нашему изумлению, Вольф Мессинг исполнял все приказы «медиумов» без малейших ошибок, сидящие на сцене умильно лыбились, согласно кивая, когда содержание очередной записки – о чудо! – соответствовало передвижению двоих по залу. Во мне же все протестовало. Как удается артисту, думала я, читать мысли, если он прибыл из Польши и по-русски знал лишь несколько слов? Значит, заключала я и мои приятели, кто-то на сцене переводит ему текст и подает специальные сигналы.
Как разоблачить Мессинга? Мгновенно мне пришла в голову простая идея. Надо поставить «чистый эксперимент». Мы пошлем «авантюристу» в Президиум некое задание, а когда Мессинг спустится со мной в зал, я продиктую ему совершенно другой текст пожелания. Тут-то он и будет посрамлен. Друзья одобрили мой план, и вперед! Надо признаться, у меня все же мелькнула мысль – а что, если Вольф Мессинг исполнит мои мысленные приказания, а не то, что предложено в записке? Что, если он не окажется шарлатаном?